Несмотря на кажущееся пацифистским название, постсоветское поколение экологов "Хранители радуги" таким не было: захваты приемных директоров АЭС, шипование деревьев, оккупация труб вредных заводов. Также рукопашная с оплачиваемыми предпринимателями в розовых пиджаках и гопотой и вечные палаточные стояния напротив объектов, представляющих опасность для природы.

У истоков стояло "Движение за создание партии зеленых", которое начало массовые экологические выступления в 1988 году в Поволжье. Житель тогда еще не переименованного Горького Сергей Фомичев основал зеленое издательство "Третий путь" (не путать с одноименной книгой Бенито Муссолини). Идея Фомичева была проста как пять копеек: позади неудавшийся опыт социализма с ГУЛАГом и уравниловкой, впереди брутальный капитализм с транснациональными корпорациями и обществом потребления, однако есть еще один вариант – анархическая кооперация. Впоследствии из "Хранителей" выросла крупнейшая анархическая организация России в лице "Автономного действия", а сам Фомичев стал писать славянское фэнтези, где в главных ролях были Соловей-Разбойник и кикиморы.

Секрет успеха "Хранителей радуги" был прост: недовольные, уже как-то организовавшиеся жители звали на помощь, приезжали городские неформалы, вставали в авангард, агитировали еще не определившихся бабок и шли на штурм с хоругвями, кричалками, песнопениями и транспарантами. Успех кампании в Касимове, некогда пожалованном Петром I своему шуту, вскружил голову "Хранителям". После остановки строительства завода по переработке электронного лома на берегу Оки в 1998 году они решили замахнуться ни много ни мало на федерацию автономных коммун в отдельно взятом районе Рязанской области.

Начали с малого: приобрели для коммуны несколько домов, устроились работать в школу и Д К, попутно рассказывая, что скоро грядет как минимум Царство Божие. Впрочем, быстрее приехал патриарх Алексий, в результате милиция заблокировала выезд, а окончательно точку во взаимоотношениях с местным населением поставил панк-фестиваль. Хедлайнером кутежа выступила панк-группа "Пурген", из столицы выдвинулись сотни неформалов, цветные ирокезы повергли аборигенов в шок.

"Эта полулегальная, официально не зарегистрированная организация так называемых радикальных зеленых декларирует применение ненасильственного террора. В ее состав входят в основном молодые люди, не нашедшие себя в бизнесе или не ушедшие в криминал. Образовательный уровень выше среднего", – из объективки отделения рязанского УФСБ "В отношении движения "Хранители радуги"" от 1998 года.

Вспоминает подмосковный участник движения Владимир Укроп:

Свое прозвище я получил еще в школьные годы, сейчас оно звучит, правда, довольно двусмысленно. Короче говоря, я любил эпатажно выглядеть: одевался во всё зеленое, даже покрасил ирокез в изумрудный цвет. Весь эколагерь был пропитан духом солидарности и взаимопомощи. Там я впервые испытал на себе радость коллективных действий и приобрел первый опыт борьбы за права и человеческое достоинство.

О лагере я узнал от "Хранителей радуги" – тогда радуга еще не использовалась ЛГБТ. Система была приблизительно такой: буржуи пытались всеми правдами и неправдами построить вредное производство с нарушением всех законов. Люди обращались в суд, но их там динамили и кормили отпусками. Тогда они обращались в экологические организации типа Greenpeace. Легальные экологи опять писали в суды, но им опять не давали ничего, кроме бумажек, что всё под контролем.

Они возмущались, распространяли информацию о беспределе. Дальше рассылался призыв приезжать через личные контакты и немного через интернет – он тогда был дорогим, немассовым и медленным. На протяжении всего лета на месте беспредела куча людей перекрывала своими телами дороги, строительную технику, офисы буржиков. Местные воодушевлялись: их проблема – это не только их проблема. И тоже начинали активно участвовать в протестной деятельности, после чего социальная напряженность вырастала до таких уровней, что переходила на федеральный уровень – после этого вредное строительство прекращалось или перепрофилировалось.

Попойки в лагере были, но не в самом лагере – был ведь сухой закон, однако ничто не мешало вечером отправиться в город погулять. Лето, куча народу, борьба за светлые идеалы: всё это располагало не только к деятельности, но и к отдыху. А в России как народ отдыхает? Выпивает! Мешало ли это деятельности лагеря? Нет, не мешало. Из этого лагеря я вынес одну важную идею: люди, объединившись вместе, могут противопоставить свою волю воле транснациональных корпораций и властей. Я понял, что всё небесполезно и можно добиться чего угодно, если правильно приложить усилие в нужное время и в нужном месте. В общем, всё как в физике.

Экологи стали первыми, кто заявил, что травить Родину непатриотично. Фотография Ольги Мирясовой

Стоять с мегафоном и говорить непонятно что – рутина. Стоять с мегафоном и доносить до людей идеи взаимопомощи – интересно. Сидеть в ментовке – рутина, но сидеть за идею – героизм. "Хранителей" больше нет, но это не значит, что участники исчезли – экологические проблемы тоже никуда не пропали. Ельцинская пора была временем грандиозных социальных, экономических и культурных преобразований. Продолжалось это всё до тех пор, пока система не перешла из фазы роста в фазу стабилизации. Помните, как КВН стал вне политики и пропали шутки, обличающие власть? Но еще в первой половине нулевых можно было прикалываться [наручниками] к Госдуме, вешаться [на альпинистском снаряжении] напротив Администрации Президента, перекрывать дороги – это привлекало внимание людей к конкретной проблеме. И за это мы получали по 500 рублей штрафа как участники несанкционированного пикетирования. Сейчас за это треху бы влепили, не меньше.

Несмотря на название, "Грибные эльфы" – вполне реальная организация, появившаяся в начале девяностых в среде питерских ролевиков, то есть тех самых мечтательных юношей и девушек, которые носились по лесам в доспехах и с дрынами наперевес. Создатель трилогии "Властелин колец" и "Хоббита" Джон Толкиен был в большом почете у эльфов.

Само название связано с употреблением, как это ни удивительно, псилоцибина. Веселящие грибы даже удостоились быть изображенными на черном флаге движения. Вместе с тем "Грибные эльфы" выступили одними из учредителей "Единого антинаркотического фронта". В 1997 году "Грибные эльфы" вошли в состав общественной лесной инспекции при комитете по природным ресурсам Ленинградской области, получили корочки и разъяснения, что с браконьерами теперь можно не церемониться. Перед Новым годом они проверяли сертификаты на рубку елей на питерских вокзалах.

"Люди ненавидят тебя за то, что ты ловишь их и отнимаешь их елки, и постепенно ты начинаешь отвечать им тем же. Раздражение и злоба плавятся в тигле разума вместе с недавними взглядами, и на людей с елью начинаешь смотреть как на персональных врагов. Рождается ненависть, которую ничем не унять, а пикет природоохраны постепенно словно превращается в казематы гестапо. Задержанных приходилось запирать в помещении старого туалета, где хранили изъятые ели", – говорится в книге "Сказки темного леса", посвященной истории движения. Журналисты подтверждают, что "эльфы разговаривают с нарушителями с суровостью сталинских троек".