искренне смеялась, хотя некоторые истории моя матушка сочла бы не совсем пристойными.

Утро меня встретило болью во всем теле. Не удержавшись, слегка охнула, распрямляя спину. Находившейся неподалеку Брайн протянул мне кружку с горячим питьем и пообещал, что следующую ночь мы проведем в доме, надо только потерпеть.

— Все хорошо, Брайн, — я слабо улыбнулась, — я справлюсь.

Мужчина кивнул, улыбнувшись в ответ.

Вскоре мы опять отправились в путь. Мимо нас простирались засаженные поля и виноградники, виднелись фермы и селения. На горизонте вырисовывались темные вершины гор. Ближе к вечеру мы въехали в лес, с каждым шагом становившейся все темнее и гуще. Дорога нас вывела на вершину небольшого холма, на котором располагался небольшой поселок. Ниже, омывая скалистые берега, журчала быстрая речка.

К нам вышел староста, невысокий седовласый мужчина с густой бородой. Видимо, наше появление ждали, так как сразу же проводили в бревенчатый дом, как мне показалось, самый большой в поселке. Гостеприимная хозяйка накрыла широкий стол, потчуя нас пирогом и похлебкой из рыбы. Свежий хлеб, сыр, травяной чай. Все просто и сытно. Вдоволь наевшись, меня разморило, нежась в тепле дома. Я привалилась спиной к стене, слушая неторопливые разговоры за столом, в полудреме смежила веки.

— Выходил он вчера из леса, стоял на другом берегу реки, — донесся до меня голос старосты, — темно уже было. Вышел я на берег, лодки проверить, только вижу, словно два желтых огня напротив меня, на том берегу, понял, что зверь на меня смотрит…

— Какой ты зоркий дед, — загоготал Мот, — вечером да в такую даль волчьи глаза разглядел…

— Ты не гляди, что волос у меня седой. Рука у меня верная, глаза не подводят, шишку с верхушки сосны подстрелить смогу, — староста недовольно зыркнул на Мота и развернулся к внимательно слушавшему его Брайну, продолжая рассказ:

— Волк не сводил с меня глаз, а потом раздался его вой, жуткий, аж за душу взяло, а потом исчез, словно и не было…

— Покажешь, где это было? — Спросил Брайн.

— Да это близко, с горочки спуститься, — старик пригладил бородку и с кряхтением поднялся из-за стола.

— Аделия, тебе приготовили комнату, иди отдыхай, — негромко обратился ко мне Брайн, — мы пойдем посмотрим, где старик волка приметил.

— Нет, я с вами, — я вскочила с места, враз растеряв остатки дремоты.

Брайн подал мне плащ и мы, следом за старостой, вышли из дома. Идти и вправду оказалось недалеко, по тропинке вдоль домов, вниз к реке. Река широкая, с пологими берегами.

Сгустились сумерки. Лес на противоположном берегу темнел непроходимой стеной. Брайн поддерживал меня за локоток, помогая обходить кочки, не давая оступиться на каменистом берегу.

— Вон мои лодки, — махнул рукой в сторону лодочного навеса староста, — примерно здесь я и стоял, почувствовал просто, что кто-то смотрит на меня. Обернулся, а на том берегу зверь, уставился желтыми глазищами.

Мы постояли молча, прислушиваясь, вглядываясь в темноту противоположного берега.

«Брендон, если это ты, подай знак», — кричала я про себя, беззвучно шевеля губами.

— Не хочет зверь нам показаться, — усмехнулся Мот, — испугался видимо.

— Завтра переправимся на тот берег, поищем следы, — Брайн махнул рукой, призывая всех повернуть назад, — возвращаемся в дом, отдыхаем.

А я все смотрела на лес, стоящий по ту сторону реки, надеялась, что вот сейчас мелькнут сквозь тьму желтые огни глаз… Хотя, разве разглядишь. Далеко. Ошибся дед.

— Пойдем, — позвал Брайн, — там нет никого.

— Да, сейчас, — я бросила прощальный взгляд на темную гряду деревьев на противоположном берегу реки, продолжая призывать — «Брендон, я здесь. Жду тебя.»

Брайн схватил меня за руку, ведя за собой, негромко выговаривая, чуть слышно, только для нас двоих:

— Ты должна слушаться меня, если я говорю пошли, значит надо идти. Завтра в лесу может быть опасно, ты должна быть всегда рядом. Хотя самое лучшее, если останешься в селении.

— Я буду слушаться и всегда буду рядом, ни на шаг не отойду, — заверила я, боясь, что Брайн передумает, и не возьмет меня с собой. При подъеме в гору не выдержала, обернулась, застыв на месте. Показалось? Две желтых точки вдалеке…

Брайн дернул меня за руку. Я споткнулась, чуть не упала. Брайн удержал, приобняв за талию.

Вдалеке над рекой пронесся протяжный волчий вой.

Глава 22

Мы бродили по лесу уже несколько часов. Охотники изучали противоположный берег в поисках следов зверя. Потом углубились в чащу.

Я брела в след за Брайном, поглядывая под ноги, скорее с целью не оступиться и упасть, чем в поисках каких-либо следов. Брайн услужливо приподнимал передо мной низко свисающие ветви деревьев, отшвыривал в сторону валежник, приминал высокую траву. Думаю, что я скорее мешала ему в поисках. Если он надеялся, что мой запах приманит оборотня, то явно ошибся. Я ничего не чувствовала, кроме усталости. Стиснув зубы ждала, когда охотники устроятся на привал.

— Нет следов зверя, — нарушил молчание один из охотников, — при чем не только волка. Хорошей добычей здесь и не пахнет.

Мы вышли на поляну и Брайн, обратив внимание на мой усталый вид, решил устроить привал. Я прижалась к стволу высокого дерева, отхлебнула воды из фляги, висящей на поясе. Брайн достал из походного мешка хлеб и сыр, вяленую рыбу и мы немного перекусили. Охотники стали обсуждать дальнейший план действий. Решили подняться на возвышенность и попробовать вабить. Как мне объяснили, собрались имитировать волчий вой. Попробовать призвать.

Передохнув, поднялись на высокий холм, с которого хорошо просматривалась прилегающая местность.

— Хорошее место, — огляделся Брайн, — волку трудно будет учуять наш запах и обзор хороший.

Охотник опустился на колени и пригнулся к траве. Издал горловой протяжный звук, медленно выпрямляя спину и задирая вверх голову. Я, как завороженная, смотрела на Брайна, имитирующего волчий вой. Призывный, раскатистый. Была во всем этом какая-то неправильность, такой Брайн меня пугал. Он будто превращался в зверя. Оскалил зубы, растопырил пальцы на руках, словно готовясь к прыжку. Охотники замерли, растянувшись в высокой траве, обозревая окрестности. Прислушивались. Но лишь легкий шелест листвы в ответ. Брайн повторял снова и снова. Наполнял воздух протяжным воем. Жалобным и одиноким. Но все напрасно.

Наступили сумерки, любимое время волков. Все понимали, больше ждать не имеет смысла, отклика не было. Да и надвигалась ночь и всем хотелось до темоты перебраться на другой берег.

— Надо возвращаться к лодке, — выдохнул Брайн. Сощурив глаза, вглядывался в чащу леса. — Завтра вернемся, спустимся вниз по реке.

— Здесь зверя точно нет, — откликнулся один из охотников.

— Не уверен. Такое чувство, что он играет с нами, — Брайн закинул на плечи походный мешок и мы