— Что я сделал, — спросил он, — что ты уехала не простившись, не пускаешь меня к себе и заставляешь целыми часами ждать у дверей?

Он хотел взять её за руку, но Ирма отняла её и, встав, ответила пренебрежительным тоном:

— Я поступаю с тобою так, как ты того заслуживаешь, но я не собираюсь делать тебе упрёков; ты видишь, я легко могу обойтись без тебя.

— Как же мне оправдаться, если я не знаю, в чём состоит моя вина? — проговорил король.

Ирма покачала головой.

— Я чувствую, что ты стал, недоверчивым и сомневаешься во мне. Я не спрашиваю причины этого и не требую, чтобы ты верил мне. — И с этими словами она отвернулась от него.

Людовик стал клясться и божиться, что она ошибается, что он любит её больше всего на свете и вполне доверяет ей.

Однако Ирма пожала плечами, ничего не ответила и занялась чтением, не обращая внимания на его клятвы.

Король наконец рассказал ей всё — сцену с королевой, происшествие в Ракоше и поведение её сына.

Ирма посмотрела на него с презрительной улыбкой и спокойно промолвила:

— Легковерный мальчик! Я даже не считаю нужным защищаться, но хочу доказать тебе, что я — не предательница. — Она встала, величественно подошла к шкафу, вынула оттуда шкатулку чёрного дерева и, отперев её серебряным ключиком, достала пакет писем и подала королю.

— Читай! — повелительно проговорила она.

Король нерешительно развернул одно письмо и стал читать.

Это были письма Заполии к её сыну Матвею, из которых можно было заключить о полном согласии между обоими и о невиновности Ирмы, так как Заполия неоднократно предупреждал Матвея против его матери. Кроме того, в этих письмах заключались указания относительно планов и намерений воеводы.

Прочитав письма, король был не только убеждён, но посрамлён и уничтожен. Он упал к ногам Ирмы и умолял о прощении.

Ирма подняла его, после чего сказала:

— Послушай!.. Я давно хотела показать тебе эти письма, но твоё странное поведение побудило меня предоставить тебя твоей судьбе, то есть твоей жене. Ты думаешь, что я оставила без наказания предосудительное поведение сына? Я приказала связать его и посадить в башню и взяла все его бумаги. При помощи старого слуги ему удалось бежать к воеводе. Если тебе нужны ещё доказательства, то прочти это последнее письмо Заполии, которое мне удалось перехватить.

Ирма достала из-за корсажа письмо и подала его Людовику. Тот прочёл:

«Спешу сообщить тебе, дорогой Матвей, что всё идёт как по маслу. Двор так ослеплён магнатами, что никому не приходит в голову обратиться к дворянству и сделать ему некоторые уступки. Мы пропали бы, если бы королю вздумалось прибыть в Гатван, но, к счастью, он до этого не додумается. Твой Заполия».

Ирма собрала все письма, подала их Людовику и проговорила:

— Теперь становись на колени и проси прощения!

Король бросился к её ногам; она поцеловала его и потрепала в наказание за уши.

— Я прощаю тебя в последний раз, — добавила она, — запомни хорошенько — в последний раз!..

Вскоре они уже сидели рядом на диване, целовались и советовались о том, как противодействовать планам воеводы.

— Если бы я управляла государством, — сказала Ирма, — то никого не стала бы слушать, ни с кем не советовалась, но появилась бы среди своего народа. Я сказала бы ему: «Ты жалуешься на меня, а я недоволен тобой; придём к обоюдному соглашению. Отныне никто не будет больше стоять между нами!»

— Ты пошла бы в Гатван?

— Я? Да!..

— И согласилась бы на требования дворян?

— Не спрашивай меня, я — женщина; обратись к своим советникам. Спроси Чалкана.

— Врага воеводы и дворян? — с изумлением спросил король.

— Да, — ответила Ирма. — Теперь ты, я думаю, видишь, насколько я сочувствую воеводе, — добавила она, весело рассмеявшись.

После этого, под предлогом распоряжения об обеде, она оставила короля и пошла в комнату, где находился Цетрик. Шталмейстер при виде её встал и поклонился.

— Без церемоний, — сказала Ирма, — садитесь, мне надо поговорить с вами. Вы любите мою дочь? — начала она без всяких предисловий.

Цетрик смутился, покраснел и не знал, что ответить, так как не ожидал подобного вопроса.

— Я уверена, — продолжала Ирма, — вы любите её, и она отвечает на ваши чувства. Нам некогда терять время на разговоры. Согласны ли вы во всём без рассуждений подчиниться мне? Тогда Эрзабет будет вашей.

— Нет, — решительно ответил Цетрик.

Ирма встала, чтобы уйти.

— Ещё одно слово, — воскликнул Цетрик.

— К чему? — холодно проговорила она. — Мы сговорились. Вы очень смелы и ведёте смелую игру.

— Она ничтожна по сравнению с той, которую вы ведёте с королём, — ответил молодой человек. — Только вы играете фальшивыми картами, так что берегитесь, чтобы не попасться.

Ирма быстро подошла к Цетрику; она задыхалась от гнева, её глаза метали молнии. Бросив на него угрожающий взгляд, она быстро вышла из комнаты.

В тот же вечер Людовик приказал позвать к себе архиепископа.

Чалкан явился, скромно потупив взор.

— Садись! — сказал ему король. — Ты, вероятно, удивлён, — с деловым видом продолжал он, — что я позвал тебя так поздно вечером, но тебе известно, что я ставлю благо своей страны превыше всего.

Чалкан одобрительно улыбнулся.

— Мы издали постановление, запрещающее дворянству принимать участие в собрании в Гатване, но мне кажется, что это не удержит дворян. Что мы будем тогда делать?

— Не знаю, — ответил Чалкан.

— А я знаю, — с торжеством заявил Людовик, — я сам отправлюсь в Гатван.

— В Гатван? — с изумлением воскликнул Чалкан.

— Да, — сказал король, — я неожиданно появлюсь среди дворян и заключу с ними мир. Я сделаю некоторые уступки, они тоже. Рука об руку с дворянством я совершенно уничтожу Заполию, уверяю тебя.

— Если я должен высказать своё мнение относительно этого, то позволю себе сказать, что нахожу замысел рискованным.

— Рискованным? — со смехом воскликнул король. — А я тебе говорю, что для Заполии будет тогда рискованным появиться в Гатване и что он боится этого пуще всего.

С этими словами король вынул из кармана письма, переданные ему Ирмой, и протянул их Чалкану.

Тот надел очки,