— Ты выглядишь намного лучше. Нет синяков?

Он опустился в кресло, стоящее неподалеку от кровати. Включил лампу.

— Есть… на бедре и на плече. И пожалуйста, будь добр, не проси, чтобы я их тебе показала, — быстро предупредила она, приходя в трепет при мысли о том, что придется снимать одежду под его ласковым, ждущим взглядом.

К тому же Валери не надела трусики. Она никогда их не надевала перед сном. И теперь ей не хотелось, чтобы он подумал, будто это было сделано специально для него. Маноло пообещал не прикасаться к ней ближайшие несколько дней, и, кажется, это было правильное решение — оно давало им возможность проверить свои чувства.

— Да я и не собирался, — примирительным тоном произнес он. — Вот, еду тебе принес. Не стал делать ничего основательного — бутерброд с ветчиной и помидорами и какао. Я бы принес круассаны, зная, что ты их любишь, но, как на зло, они кончились. Завтра куплю дюжину.

— Совсем не обязательно, — быстро сказала Валери. — Я легко смогу выжить и без круассанов. Глядишь, даже немного похудею.

— И не думай об этом! Ты мне нравишься такой, какая есть.

Валери решила, что и от комплиментов можно устать.

— Это говорит мой добрый друг? Или же отвергнутый любовник пытается снова подобраться к моему телу?

Маноло немного поразмыслил.

— Нет, я просто сказал правду. Ты сейчас прекрасно выглядишь. Терпеть не могу худых женщин!

— Ну, мне еще далеко до худобы, Маноло. — Вот и прекрасно.

В это время раздался звонок в дверь, прервав их разговор.

— Доедай бутерброд и ложись в постель, — скомандовал Маноло. — А я впущу Мари-Роз и расскажу ей, что случилось, потом она зайдет к тебе. Так что у тебя есть еще несколько минут.

Валери последовала его совету. Правда, еда не лезла в рот, и она с трудом заставила себя прожевать кусок бутерброда. На какао ее уже не хватило. Маноло забрал поднос, когда вошел в спальню вместе с врачом, но, слава Богу, ничего не сказал. Представив женщин друг другу, он тактично вышел, тихонько закрыв дверь спальни.

Валери незаметно рассматривала Мари-Роз. Высокая, с короткими темными волосами и худым костистым лицом, она выглядела старше, чем была на самом деле. На первый взгляд она казалась некрасивой, но в ее внешности было что-то неординарное. Валери подумала, что Мари-Роз принадлежит к числу женщин, которые с возрастом только хорошеют. Держалась она с чарующей непринужденностью.

— Маноло рассказал мне, что случилось, — сказала Мари-Роз, поставив саквояж с медикаментами на ковер и присаживаясь на край кровати.

Ноги у врача очень даже красивые, решила Валери. И не только ноги, но и вся фигура, облаченная в строгий темно-зеленый костюм.

— В ужасном мире мы живем, — продолжила Мари-Роз, с участием поглядывая на пациентку. — Просто счастье, что ты не очень пострадала. Парень, который на тебя напал, явно находился в состоянии наркотического опьянения. Ты должна простить его: он вряд ли соображал, что делает.

Однако Валери вовсе не собиралась прощать кого бы то ни было. А вот эта женщина была способна на милосердие. Маноло оказался прав: она на редкость человечна.

— Маноло также сказал, что у тебя есть синяки, но ты ему их не показала. Можно мне взглянуть?

— Да, конечно. — Валери откинула одеяло и повернулась, позволив Мари-Роз осмотреть ее бедро.

Та осторожно прикоснулась к больному месту.

— М-да, выглядит ужасно, но, к счастью, ничего серьезного. Я выпишу тебе мазь, будешь ее втирать, чтобы кровоподтеки быстрее рассосались. Завтра могут появиться боли, но теплые ванны тебе помогут. Сейчас я измерю давление.

Мари-Роз раскрыла саквояж и достала из него тонометр.

— Сто сорок на семьдесят. Верхнее немного выше, чем следовало бы. Это ты меня боишься?

— Уже почти нет, — лукаво ответила Валери.

— Тогда Маноло прав: происшествие травмировало тебя больше, чем тебе кажется. Ты очень напряжена. Такое давление само по себе не опасно, но следует расслабиться. Если хочешь, я сделаю тебе успокаивающий укол или выпишу снотворное.

— Я, пожалуй, воздержусь от лекарств.

— Почему, если не секрет?

— У моей матери в свое время были проблемы со снотворным. Я бы не хотела повторять ее ошибки. К тому же мое состояние вызвано не только нападением грабителя. Скорее это связано… с жизненными обстоятельствами.

— Или с месье Шальгреном? — предположила Мари-Роз, глядя на Валери проницательными серыми глазами. — Ты ведь любишь его, не правда ли? А он поставил тебя в положение, из которого ты не видишь выхода.

Отпираться было бесполезно. Валери вздохнула и призналась:

— Да.

— С мужчинами всегда так. Впрочем, что это я! Маноло очень хороший. Добрый и отзывчивый человек. И совершенно не похож на своего отца. Он иногда просто не осознает, какой потрясающий эффект производит на женщин. Я когда-то была в него здорово влюблена. Он тебе когда-нибудь говорил, как мы встретились?

Валери молча кивнула.

— В таком случае ты можешь понять, как ранима я была в то время. Мне исполнилось всего восемнадцать. И тут появляется этот прекрасный и могущественный человек, начинает заботиться обо мне и моей матери, дает мне работу да еще платит за нее несоразмерно много. К счастью, мне хватило ума скрыть мои чувства. Только спустя годы, я поняла, как безнадежны были мои мечты. Такие парни, как Маноло, никогда не влюбляются в простых девушек вроде меня. Так что я отказалась от романтических фантазий и стала относиться к нему по-дружески, что оказалось гораздо проще и приятнее. Быть его любовницей — это, должно быть, ужасно. Он такой… Слишком много в нем мужского. Слишком много страсти. Слишком много властности. Только женщина, подобная ему во всем, может надеяться удержать его. Поэтому все его подружки никогда не задерживаются надолго. Я не сомневаюсь, что в один прекрасный день и он влюбится, но, Господь помоги той женщине, если в ней не найдется ответного чувства.

Валери прекрасно понимала Мари-Роз. Но была ли она той самой женщиной, которую Маноло полюбил? Или просто очередным объектом его желаний?

— Маноло упомянул, что вы с ним всего лишь хорошие друзья. Значит, ты еще не говорила ему о твоих чувствах? — спросила Мари-Роз, гладя на побледневшее лицо Валери.

— Нет… Но он уже сказал, что любит меня.

— Что? Боже мой, какой негодник! А ведь мне не обмолвился ни словечком! Но это же прекрасно! В чем же тогда проблема, Валери? Ну-ка расскажи мамочке, что у тебя на душе. Противный мальчишка не желает жениться на тебе?

— Мы еще недостаточно знаем друг друга, чтобы вести подобные разговоры. И потом, вдруг он ошибается в отношении тех чувств, что испытывает ко мне? Он иногда склонен обманывать сам себя.

— Нет, ты не должна опасаться этого! Если Маноло любит тебя, то остальное не имеет значения. Поверь мне.