— Мировая вещь! — согласился со мной Шурик. — И сна ни в одном глазу.

— Раньше предупредить не мог? Вообще-то думал в дороге выспаться. — Я достал плитку шоколада. — Будешь?

— А давай, — не стал отказываться Ермолов. — А в Форте ничего нового. Патруль и Гарнизон теперь под Дружиной, из нашего отряда почти все разбежались. Крест сейчас вообще командир роты дальней разведки.

— Ты говорил, — кивнул я.

— Да? Не помню, — пожал плечами Шурик. — Хобот к нему ушел, Кот на вольные хлеба подался. Ян Ревень и Стас Тополев, как и я, в пограничники записались. Хирург окончательно в клинике осел, но наших не забывает: недавно Друид к снежным червям провалился, так если бы не Хирург, ногу по колено отнимать бы пришлось. Что еще? Башарова в рейде подстрелили. Лымарь в первую роту перешел, да на Северной промзоне и сгинул. Димку Прокопьева волколаки задрали. Так вот и живем.

— Ясненько. Братство еще в Туманный не переехало?

— Куда там! С Климом последний раз разговаривал — вроде на следующее лето планируют.

— Мозговерты так и продают на каждом углу?

— Не, Дружина какую-то хитрую машинку придумала — наркоту эту за два километра, говорят, чует. Еще тем летом всех торговцев повывели.

— Здорово! — обрадовался я и с удивлением увидел, как один из пограничников достал гитару. Не, они точно не один бодрень употребляли. Эк их вставило!

Я стою у окна, жаль не с той стороны,

Тут у нас холода, там уют и забота,

Я стою у окна и все кажется мне, будто бы никогда,

Будто бы никогда не найти ключ от дома…

— Слышь че, — толкнул меня в бок оживившийся Ермолов. — Дениска Селин скоро папой станет.

— Да ну, на фиг! — не поверил я.

— Вот тебе и на фиг!

— Остепенился, поди?

— Какой! — заржал Шурик. — Горбатого только могила исправит.

— Это точно, — согласился с ним я, пытаясь поудобней устроиться на жесткой лавке. Блин, и чего так мотает-то? Все, что можно, уже отбил, а мы еще и трети пути не проехали.

— До трассы Город — Лудино доедем, дорога лучше станет, — заметив мои мучения, усмехнулся Ермолов.

— Это радует. — Дожевав свои полплитки шоколада, я вытянул ноги и, машинально перебирая бренчавшие в правом кармане монеты, попытался уснуть.

Вот именно что попытался — так сразу хрен уснешь.

Мотор урчит, пацаны над анекдотами ржут, еще и певец во всю силу легких надрывается. Ладно бы он петь умел, так ему по ушам целое стадо медведей в детстве пробежалось. Фальшивит — сил нет. Ну и репертуар, само собой, вполне моменту соответствует:

Не кладите меня в проме-о-орзшую землю,

Подождите весны, закопа-а-а-ете в грязь,

А пока — я прошу,

Вы оставьте мое бездыха-а-анное тело в придорожном снегу,

И на до-о-олгую память пальните в небо пять раз…

Тем не менее, уснул я почти мгновенно. Вот тебе и бодрень…

— Лед! Лед!

— Чего?! — встрепенувшись, мгновенно проснулся я. — Че случилось?

— Пора нам, — подхвативший рюкзак Шурик Ермолов откинул полог и выпрыгнул из кузова.

Ничего понять не могу — где мы, сколько времени… Ясно только, что ночь. На улице темень, ни огонечка кругом, ни звездочки. Пограничники, те в большинстве своем еще дрыхнут, а мы-то чего подорвались?

— Давай, короче, и так из-за нас крюк сделали, — прошипел заглянувший под тент Ермолов и выхватил у меня из рук лыжи. — Шевелись.

Передав ему свой рюкзак и патронташ, я закинул на плечо чехол с ружьем и спрыгнул из машины на снег. «Урал» тут же заурчал мотором и, выпустив из выхлопной трубы струю вонючего дыма, покатил по дороге.

Черт, холодно-то как! Ладно еще на свежем воздухе мозги немного прочистились.

— Где мы вообще? — заозирался я по сторонам, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир. Тщетно — темнотища стоит, будто не только солнце, но и луну со звездами до кучи крокодил проглотил. Такое впечатление, нас посреди чистого поля высадили, а дальше, ребяты, как хочете, так и добирайтесь. И как разобраться, куда идти?

— Вон тот лес видишь? — Шурик закончил прилаживать лыжи на ботинки. — Сразу за ним Граница проходит. До утра в Ледяной избе переждем, а как рассветет, дальше двинем.

Приглядевшись, я действительно различил едва заметную темную полосу недалекого леса. Уже легче — тут всего ничего осталось.

— Давай в темпе, — вновь поторопил меня Шурик, — еще не хватало на рейнджеров нарваться. До Лудина рукой подать.

— Обожди, — остановил его я, закрепляя на валенках ремни лыж, и размеренно задышал, привыкая к накатывающим с севера рассеянным волнам энергии. Блин, как здорово было, когда я их вовсе не замечал! Один геморрой от новых способностей. — Осмотрюсь для начала и двинем.

Свежий воздух окончательно прочистил мозги и выгнал из них ватную хмарь сна, так что у меня хватило ума не переть к лесу наобум, а сперва окинуть окрестности колдовским взором. И, судя по едва различимому зеленоватому свечению снега прямо между нами и лесом, там затаилась какая-то дрянь. Может, колония изморозь-грибов расплодилась, может, снежные черви гнезда устроили.

— Крюк придется делать, — открыв глаза, заявил я доставшему какую-то деревянную шкатулку Ермолову. — Напрямик нельзя, там засада.

— Учтем. — Шурик откинул крышку шкатулки и пристально всмотрелся в хрустальный шар размером с некрупный мандарин. — Да, елки-моталки! Жопий глаз чертов! Ни хрена не видно!

— Это чего еще такое? — Я заглянул ему через плечо и с удивлением увидел, как зеленоватые огоньки в глубине хрустального шара сложились в карту, на которой мигала одинокая алая точка. Мелькавшие по краям карты цифры мне ни о чем не говорили, а вот жирный зеленый крест, помеченный литерами «с» и «Л», не мог быть ничем иным, кроме как селом Лудино. — Спутниковый навигатор, что ли?

— Какой спутниковый?! С дуба рухнул? — потряс хрустальный шар Шурик. — Магический. В Гимназии какая-то умная голова аппарат придумала, а наши подсуетились. Данные для карты предоставили, маяков понатыкали. Теперь вот пользуемся.

— Сколько стоит? — заинтересовался я.

— Не знаю, это служебный. Блин, только зрение портить, — пожаловался Ермолов. — Ладно, примерно понятно, куда нам теперь двигать. Где, говоришь, опасный участок?

— Пятно метров полтораста в диаметре прямо по курсу. — Я посмотрел на темное небо, затянутое низкими тучами, и невольно поежился: показалось или на самом деле бледно-голубые отблески зарницы на горизонте полыхнули? Не к добру это.

— Ясненько. — Вытащенным из коробки свинцовым стилом Шурик очертил по поверхности хрустального шара неровную окружность, и она засветилась мягким оранжевым сиянием. — Чтоб случайно не влезть.