Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И расхожее утверждение «чего хочет женщина, того хочет Бог» вполне удовлетворяет своим содержанием женщин, но вызывает недоумение у мужчин: неужели Бог хочет помаду, колготки или кружевные трусики?
Известно и общее утверждение, будто женщины влюбляются в то, что слышат, а мужчины – в то, что видят. Очевидно, поэтому женщины красятся, а мужчины врут.
Подруга, как скажут многие, – это в одном лице и служба новостей, и сплетен, и психиатр, и советник, рекламный менеджер, ипотека, косметолог, критик, дизайнер, сиделка, круглосуточный телефон доверия.
А друг – это служба спасения, партнер по мужским увлечениям, технический консультант.
Столь же достаточно общий набор определений про друга и дружбу будет выглядеть еще и примерно так: дружба – это продолжительные и доверительные взаимоотношения с человеком, с которым вы делитесь своими переживаниями и событиями из жизни, интересными или тревожными мыслями, радуетесь, как за самого себя. Когда просишь людей охарактеризовать понятие «друг», можно услышать примерно следующее: «Я с радостью жду встречи с ним. Как правило, у нас схожее мировоззрение. Друг – это часть тебя в другом человеке».
Так вот. Как определения общие они нас, конечно, устраивают. Но совсем не как наши частные, личные определения для нашего внутреннего, однажды осознанного понимания.
Это не значит, что наши личные определения полностью не совпадут или совпадают с общепринятыми, но они однозначно требуют конкретизации.
Например, друг всегда выскажет тебе самую нелицеприятную правду о тебе. Да. Но в лицо и наедине. А когда в тебя кидает камни толпа, самое страшное – это когда ты видишь в ней знакомые лица. И не про подобную ли «дружбу» поговорки: «Дружба дружбой, а табачок врозь?» Или – «Дружба дружбой, а служба службой». «Друзей – как гусей около мякины». «Друзья – до черного дня»…
Хотя про ценность настоящей дружбы народных пословиц, конечно же, значительно больше: «Старый друг лучше новых двух». «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». «Сердечный друг не родится вдруг». «Друг познается в беде». «Был бы друг – найдется и досуг». «Крепкую дружбу и топором не разрубишь». «Для друга и семь верст не околица» и так далее.
Но так ли это? Или, точнее, все ли так? Поскольку мы с вами занимаемся осознанием всего наиболее значимого для наших судеб, нам необходимо однажды разобраться и с этой категорией, от которой зависит чрезвычайно многое в наших судьбах, особенно в юном возрасте. В формате домашнего задания к этому уроку я предложу вам подумать над рядом вопросов, ответы на которые наведут порядок и на этой полке, упредив вас как от нежелательных и болезненных разочарований, так и наградив новыми пониманиями, выводами и упорядоченными, предсказуемыми отношениями.
Любовь же – вообще одна из фундаментальнейших тем в мировой культуре и искусстве. Рассуждения о любви восходят к древнейшим софийским и философским системам, породив бесчисленное множество трактовок этого чувства в различных литературных памятниках, посредством всех жанров, на всех языках всех народов, во всех культурах мира, в течение всей истории человечества.
Так что же такое Любовь с ее всем известными символами: сердцем, пронзенным стрелой амура, голубками или розой? Это просто похожее на дружбу чувство более глубоких симпатий, привязанности и устремленности к другому человеку? Или это какая-то иная, неумолимая генетическая потребность? Дар или проклятие? Болезнь, лекарство, наркотик? Это полная потеря или счастливое обретение себя? Действительно ли любовь – то самое прекрасное и самое ужасное, что происходит, или может «нечаянно нагрянуть» в нашу жизнь? Любовь делает умных безумными, кротких – буйными, а неукротимых – мирными.
Значит ли тогда, что это категория чувств вне добра и зла? Что это – переплетение одиноких душ или принудительное соединение инстинктом разнополых тел в жанре сексуальной мелодрамы?
Как бы там ни было, но любовь выступает важнейшим субъективным индикатором счастья, если, конечно, это не несчастная любовь.
Различение отдельных типов любви можно наблюдать уже в древности. Давайте подумаем об этом сейчас вместе.
Любовь рассматривается, например, как философская категория, где различные виды этого чувства даже называются по-разному. Так, в жанре древнегреческой философии стихийная, восторженная влюбленность в виде почитания «снизу вверх» и не оставляющая места для жалости или снисхождения называлась эросом.
Филией обозначалась любовь-дружба, обусловленная социальными связями и личным сознательным выбором.
Словом «сторге» называли любовь-нежность, особенно семейную.
Любовь-игра до первых проявлений скуки, основанная исключительно на половом влечении и сексуальных удовольствиях, называлась людус.
А вот жертвенная любовь (как и в христианской традиции, любовь Бога к человеку) получила название «агапэ».
Мания – так называлась любовь-одержимость, основа которой – страсть и ревность. Древние греки еще называли манию «безумием от богов».
И, наконец, прагма – рассудочная любовь, корыстное переживание исключительно в целях извлечения выгод и удобств.
Отец русской философии, почетный академик Императорской академии наук по разряду изящной словесности Владимир Сергеевич Соловьев, религиозный мыслитель, мистик, поэт, публицист, литературный критик, преподаватель, определяет любовь как «влечение и соединение людей для восполнения жизни» и выделяет три ее вида:
1. Любовь, которая более дает, чем получает, или нисходящая любовь. К этому виду любви он относит родительскую, преимущественно материнскую любовь к детям или попечение старших о младших, защита слабых сильными. Именно эта любовь, по его убеждению, создает Отечество и постепенно организуется в национально-государственный быт.
2. Любовь, которая получает больше, чем дает, или восходящая любовь. К этому виду любви он относит любовь уже детей к родителям, а также привязанность к домашних животным и их преданность своим покровителям. У человека, по его мнению, эта любовь может распространяться также на умерших предков и является началом всего религиозного развития человечества.
3. Любовь, которая равно дает и получает, или половая любовь. К этому виду любви он относит любовь супругов друг к другу, а также устойчивую связь к воспроизводству потомства у животных. У человека эта любовь может достигать вида совершенной полноты взаимности и через это становиться высшим символом идеального отношения между личным и общественным.
Соловьев подчеркивает, что идеальное начало общественных отношений, например, есть не власть, а любовь.
А с точки зрения этики любовь состоит из: жалости, преобладающей в родительской любви; благоговения, преобладающего в любви детей к родителям, и вытекающей из нее религиозной любви.
Следует отметить, что в истории религий любовь не единожды получала пальму первенства: и как дикая стихийная сила полового влечения – в языческом фаллизме, поныне сохраняющемся в религиозных общинах, с
