Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валентина Игнатьевна смотрела какой-то чёрно-белый фильм, когда я вошла в её гостиную. Сашки не было видно, и это радовало, ибо при ней почему-то не хотелось рассказывать о своих приключениях. Вопреки моим ожиданиям, хозяйка улыбнулась, увидев меня, и похлопала по дивану рядом с собой, приглашая присоединиться; я виновато улыбнулась в ответ и села рядом с ней, сложив руки на коленях и думая, с чего начать свою исповедь.
— Валентина Игнатьевна, я…
Она успокаивающе хлопает меня по коленке.
— Не нужно извиняться, дорогая. Стас предупредил меня, что ты по его вине сегодня поздно приедешь домой.
Мой рот ошарашенно распахивается.
— Когда он вам об этом сказал?
— Он позвонил около трёх и по понятным причинам просил об этом не распространяться, так что я сказала любопытной Саше и подслушивающей за углом Инге, что отпустила тебя к подружкам.
Выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана. Барин снова меня прикрыл, хотя даже не намекнул на разговор с бабушкой за весь вечер, прикинувшись безразличным, а я снова ему нагрубила. Надо бы как-то улучить момент и по-человечески поблагодарить его, вот только верный Цербер неустанно охраняет его день и ночь, и подобраться к нему незаметно будет не так-то просто.
Стас
— Как она меня раздражает.
Да, это я за сегодняшнее утро уже раз семьдесят слышал.
После нашего с Алиной танца на вечере по случаю дня рождения бабушки Инга спустила на меня всех собак. С девушкой оказалось не так скучно, как я думал, она сильный противник по части вставки палок в колёса и явно не собирается сдаваться. Несмотря на то, что я изначально собирался просто игнорировать её присутствие в доме, такое поведение подстёгивало азарт и заставляло отвечать издёвкой на издёвку, хотя я уже давно вышел из подросткового возраста.
Она будит во мне эмоции, от которых я давно отвык.
Стоя перед зеркалом, я битых десять минут пытался завязать галстук и уехать в офис, но из-за жалоб Инги чувствовал раздражение и не мог сосредоточиться.
— Тебе не надоело повторяться? Иногда ты раздражаешь меня больше, чем Алина.
Кажется, такого поворота она не ожидала, потому что её рот возмущённо распахивается.
— Я так и знала, что ты к ней неравнодушен! — выдаёт нелепое обвинение.
Я бы не назвал моё отношение к ней симпатией — скорее, мне просто нравилось злить Алину и наблюдать за её реакцией. Она была единственным человеком, не считая сестры и Фила, который не боялся сказать мне в глаза всё, что думал, и не поджимал трусливо хвост после. Надоело видеть это постоянное пресмыкание и хождение на задних лапках от всех, начиная с моих подчинённых и заканчивая той же Ингой.
— Чушь. Ты могла бы хоть иногда включать мозги. Знаешь, порой я жалею, что согласился на сделку с твоим отцом, но я всегда могу передумать.
— Потерять половину своей компании тоже согласен? Ты же знаешь, что тебе грозит в случае разрыва договора в одностороннем порядке!
Чёрт. Она всё-таки умеет пользоваться мозгами — жаль, не тогда, когда нужно.
— Если это избавит меня от твоей паранойи, то я готов как минимум подумать, — не поддаюсь на её провокации.
— Это всё вина этой девки! — взрывается. — С тех пор, как она стала здесь работать, ты сам на себя не похож!
— А может, всё как раз наоборот? И только теперь я становлюсь тем, кто я есть?
— Это ещё что за слюнтяйский бред? Хочешь сказать, что ты на самом деле размазня? Тогда я вообще не понимаю, как ты продержался в своей компании так долго.
— Не передёргивай мои слова. Я имел в виду то, что мы с тобой друг другу совершенно не подходим, и если бы не контракт с твоим отцом, этой помолвки вообще бы не случилось.
— Вот, значит, как ты запел?
— Да, и тебе придётся подпевать, если хочешь и дальше оставаться моей невестой.
Она ненадолго замолкает, и я использую эту тишину для того, чтобы завязать, наконец, проклятый галстук. Я буду предельно честен, если скажу, что сбегаю в офис по большей части для того, чтобы хоть ненадолго избавиться от её дури. Чем ближе была дата нашей свадьбы, тем больше я ощущал себя связанным стальной цепью по рукам и ногам, но я не мог подвести деда и потерять всё, что мы с ним создали с таким трудом. Моя фирма больше его заслуга, чем моя собственная, она — его наследие, и я не мог пустить коту под хвост весь его тяжкий труд.
— Ты прав, я слегка… перегнула палку, — тихо отвечает. — Но что я должна чувствовать, когда ты танцуешь с другой?
— Эм… Включать мозги? — делаю предположение. — Давай начистоту: если бы я танцевал с кем-то другим — не с Алиной — ты бы и бровью не повела.
— Ты просто не видишь, как она на тебя смотрит.
— Ага, теперь уже не я на неё, а она на меня? — фыркаю. — Ты становишься непостоянной.
— Это всё из-за того, что мы с тобой мало времени проводим вместе. — Она поднимается с дивана и обнимает меня со спины, положив голову мне на плечо. — Может, если ты возьмёшь сегодня выходной, и мы хоть немного побудем вдвоём, всё наладится?
Я в этом сильно сомневался, но и отталкивать Ингу не мог. В конце концов, не уважать её — это всё равно, что не уважать себя самого, ведь она — мой собственный выбор, и раз уж я выбрал её, то должен хотя бы попытаться понять и принять, потому что именно так воспитывал меня дед.
— Хорошо, я возьму выходной, но с одним условием: с этого дня я не желаю слышать от тебя ни слова на тему «Стас и Алина», тебе ясно?
Я попытался представить, что говорю всё это именно Алине — и не смог, потому что она совершенно не похожа на Ингу. Да, она бывает упрямой и всё делает наперекор, но это не одно и то же, потому что Алина использует это больше для защиты, и проворачивает такой фокус только со мной. Со всеми остальными в этом доме