– А у Айгуль ты спросила, где она бывает целыми днями? Ты ей теперь вместо матери родной, тебе и следить за ней.

– Ох, милый, милый, не любит меня Айгуль, не скажет мне, где день-деньской пропадает она. Ты бы сам поговорил с ней, а то мало ли что может приключиться! А котика своего Айгуль повсюду с собой таскает. Зачем ей это? Чует мое сердце, не доведет нас до добра твоя дочка! А если забрать у нее котика, то, глядишь, и она дома останется – любит она его и не захочет без него никуда уходить.

Утром старый Асфат, как всегда, уехал из дома, а, когда вернулся вечером, после ужина подозвал Айгуль к себе:

– Узнал я, дочь моя, что целыми днями пропадаешь ты неизвестно где и котика своего с собой носишь, – строго обратился Асфат к девушке. – Я должен знать, где вы с ним бываете?

– Я целый день во дворе, батюшка, – еле выговорила нежная Айгуль. Девушка испугалась, ведь отец никогда прежде не разговаривал с ней строго. – Хозяйство у нас большое, нет у меня времени гулять.

– А что, котик с тобой – тоже по хозяйству? Воду носит, дрова колет, за скотиной ходит? Никогда такого не видел и хотел бы своими глазами на чудо этакое взглянуть, да только, боюсь, не видать мне этакого чуда как своих ушей, потому что не бывает такого. С завтрашнего дня я забираю у тебя Малика. Будет он в доме жить да с Амилей дружить – Амиля и носа на улицу день-деньской не кажет, как и положено девице. А ты иди куда хочешь.

И как ни плакала нежная Айгуль, как ни убивалась она, слово отца ее Асфата осталось твердым, да и не поверил он дочери, пусть и любил ее, – люди верно говорят, что никогда дневная кукушка не перекукует ночную, и никогда слово девушки не перевесит слова желанной жены.

И снова всходит утренняя зорька, снова будит Багита свою падчерицу, нежную Айгуль – пора на работу выходить, пора воду носить, птицу кормить, дрова колоть, за скотиной ходить, да и Асфату со двора собираться вскоре – Багита ему завтрак подаст, а кто его приготовит? Пора вставать Айгуль.

Поднялась девушка, умылась ледяной водой, да за работу принялась. А котик Малик – за ней во двор. Только, разбудив Айгуль, Багита не уснула, как она обычно делала, а схватила Малика, привязала его веревкой за лапку и лишь после этого в постель вернулась. Долго плакал котенок, разбудил плачем своим Амилю, та его схватила, под одеяло запихнула, и не слышно стало плача. Малик хотел вырваться, даже оцарапал Амилю, да куда ему справиться с ней, да и веревку с лапки не снять. А Айгуль тоже плакала оттого, что нет рядом с ней ее маленького друга. Несет на коромысле полные ведра и слезами обливается; задает птице корма, ласково так с ней разговаривает, а у самой – слезы из глаз текут; а как стала дрова рубить, так и совсем захлебнулась в рыданиях – плохо было Айгуль без ее котика, а еще хуже оттого, что знала она – плохо и котику в доме без нее. Так один день прошел, прошел и другой. Багита нашептала Асфату, что теперь его Айгуль со двора не выходит и даже стала немножко по хозяйству ей, Багите, да дочке ее Амиле помогать. И Асфат стал благосклоннее поглядывать на дочь – он же любил ее и только хотел, чтобы было как лучше. Айгуль же увидела, что отец ее подобрел к ней, и однажды, когда мачеха ее вместе с Амилей вышли вечером отдохнуть на свежий воздух (они всегда к вечеру очень уставали оттого, что целый день лежали в своих постелях и ели сладости), Айгуль бросилась в ноги к отцу:

– Батюшка родной! Пожалей меня, горемычную, верни мне моего Малика! Я день-деньской по хозяйству, а котик за мной ходит, мне с ним веселее и с работой справляться легче!

– Ты, Айгуль, не обманывай своего старого отца – никогда не поверю я, что ты целыми днями по хозяйству хлопочешь, когда рядом и жена моя Багита, и дочка ее Амиля. Багита – женщина сильная, да и Амилю силой Аллах не обидел, куда уж тебе с ними тягаться! Да и вижу я, как устают и Багита, и Амиля к вечеру, как им отдохнуть хочется. Ты у меня – умница, Айгуль, – воды принесешь вечером, когда у Багиты и Амили сил не остается, поможешь им на стол накрыть да со стола прибрать, а большего от тебя и не требует никто. Зачем же ты обманываешь отца своего? Почему плачешь? Хочешь, чтобы я отдал тебе котика? Так сиди с ним в доме, не уходи со двора, и будет твой Малик всегда с тобой.

Ничего не ответила Айгуль своему отцу – поняла девушка, что никогда он ей не поверит, а всегда будет слушать жену свою, злую Багиту. Отвязала Айгуль веревку с лапки Малика, да и закрепила на ней слабым узлом, а котику велела день-деньской сидеть, точно он по-прежнему привязан, а ночью, как все уснут, к ней в постель приходить. Котик был так рад тому, что может быть со своей хозяйкой хотя бы по ночам, что даже перестал плакать целыми днями, а Амилю он уже давно не царапал – била его за каждую царапину злобная Амиля.

Надоело злой и толстой Багите, что живет здесь, в ее доме, Айгуль, хлеб ест да красотой своей дочку ее Амилю затмевает (что было совсем не трудно – Амиля настолько растолстела от вечного лежания в постели и поедания сладостей, что красотой ее затмила бы и самая обыкновенная девушка, не то что такая редкая красавица, как Айгуль – цветок, рожденный лунным светом), и решила Багита извести девушку. Не подумала злая женщина, что, не стань Айгуль, и некому будет по хозяйству ходить, да от вечного лежания в постели и поедания сладостей растолстела она, как и дочка ее Амиля, и мозги у нее жиром заплыли. Ничего лучше не придумала злая Багита, как только извести Айгуль работой, а она всегда исполняла то, что задумала.

И, как только поздним вечером улегся старый Асфат спать, умильным голосом попросила она Айгуль принести воды на утро, а то, мол, сама так устала за день, что ни рукой, ни ногой пошевелить не в силах (это чтобы Асфат, сохрани Аллах, не догадался, что это Айгуль много по хозяйству трудится, а не Багита с Амилей). Как только взяла Айгуль ведра, как только вышла девушка из дома, злая Багита за ней подалась и наказала она Айгуль, чтобы принесла та столько ведер воды, сколько нужно, чтобы заполнить бочку, что у них во дворе стояла. Бочка и сама по себе была велика, а еще по дню Багита у самого дна в ней несколько дырок проковыряла, так что и сотня джигитов никогда не наполнили бы эту бочку водой.

Носит Айгуль воду, носит, а бочка все не наполняется. Запыхалась бедная девушка, капли соленого пота выступили на лбу ее, пот слепил глаза, губы покрыла болезненная корка. Отпила Айгуль ледяной колодезной воды, чтобы освежить себя, да и снова взялась за работу. А как только озарила небо ранняя зорька, без сил упала Айгуль у бездонной бочки – от непосильного труда потеряла она сознание. Как только озарила небо ранняя зорька, проснулась по привычке злая Багита – пора будить Айгуль, пора девушке за работу приниматься. Да только нет Айгуль в своей постели, лишь котик Малик по дому мечется да плачет так горько, что даже каменное сердце разорвалось бы. Сердце у Багиты было тверже любого камня – оно не разорвалось, но и Багита поняла, что дело тут недоброе. Она поспешила на двор и увидела Айгуль, лежащую без сознания рядом с бездонной бочкой.

Обрадовалась Багита, что удалось ей извести ненавистную Айгуль, но, чтобы старый Асфат ничего не заподозрил, перетащила девушку в ее постель (Айгуль была такой легкой, что толстой Багите это ничего не стоило), а когда пробудился Асфат, рассказала ему, какая Айгуль ленивая да лживая: обещала вчера воды на утро принести, а сама спать завалилась и до сих пор головы от подушки не оторвет. И опять поверил Асфат своей жене: ведра стояли пустыми (вода-то из бочки давно вытекла), а Айгуль и правда головы от подушки не отрывала. Айгуль не встала в этот день, не встала она и на следующий, и на третий день тоже. Истощение сил и ледяная вода сделали свое дело – Айгуль не только встать, она и слова сказать не могла, потому что горло ее покрылось гнойными нарывами, а тело то озноб бил, то огонь сжирал.