Рекламное агентство Saatchi & Saatchi приложило огромные усилия, чтобы консерваторы одержали победу. Телевизионные ролики, платные объявления в газетах, повторение простых лозунгов — все на фоне выступлений Маргарет Тэтчер, которая демонстрировала перед телекамерами свою энергию, силу характера и убеждений. Она жестко критиковала прошлые действия правительства, заявляла, что лейбористы некомпетентны в управлении государством. Она разыгрывала также и карту патриотизма — оплакивала, как низко скатилась когда-то великая страна, уверяла, что величие может быть восстановлено. Каллаган в своих предвыборных речах в ответ заявлял, что голосовать за тори и за их неопытного лидера — слишком рискованно. По мере приближения дня голосования разрыв между двумя партиями сокращался, и несколько опросов даже выводили лейбористов вперед. За день до голосования консерваторы всего на 2 % опережали лейбористов (правда, согласно тому же опросу, консервативные избиратели были более решительно настроены голосовать за свою партию, чем сторонники лейбористов).

Тем не менее 3 мая 1979 года, когда были подсчитаны голоса, оказалось, что 43,9 % проголосовало за консерваторов — чуть больше, чем в среднем голосовало за них с 1945 года, но достаточно, чтобы дать им большинство в 44 депутатских места. Доля Лейбористской партии в поданных голосах упала до 36,9 % — самого низкого значения с 1931 года. 5,6 % избирателей перешли от поддержки лейбористов к голосованию за консерваторов. И наиболее значительный электоральный сдвиг произошел среди квалифицированного рабочего класса. Именно эта социальная группа стала наиболее верной сторонницей Маргарет Тэтчер. Эти же парламентские выборы впервые выявили еще одну тенденцию, которая в дальнейшем станет весьма характерной чертой избирательной географии страны: расхождение политических симпатий между Севером и Югом. Если в предыдущие десятилетия картина поддержки партий между регионами Британии различалась мало, то в мае 1979 года впервые стало очевидно, что именно юг страны больше поддерживает консерваторов, тогда как северные графства лишь незначительно снизили поддержку лейбористов. Что касается Шотландии, то тамошние националисты, подтолкнувшие правительство Каллагана к падению, были жестоко наказаны шотландскими избирателями и потеряли все депутатские мандаты, кроме двух.

В избирательном округе Финчли на севере Большого Лондона кандидат Тэтчер увеличила отрыв от соперников более чем вдвое, до 7 878 голосов. В то же время общее количество женщин-депутатов сократилось на этих выборах с 27 до 19. И только 8 из них, включая Тэтчер, представляли тори.

На следующий день, 4 мая 1979 года, королева Елизавета II пригласила Маргарет Тэтчер в Букингемский дворец и предложила ей сформировать новое правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, которое сможет обеспечить большинство в палате общин британского парламента. Предсказание Тэтчер о том, что в своей жизни ей не случится увидеть женщину на посту премьер-министра, не сбылось. Позже в этот же день, стоя на ступенях официальной резиденции премьер-министра страны, дома номер 10 по Даунинг-стрит, она провозгласила: «Где сейчас разногласия, да принесем мы гармонию. Где сейчас заблуждение, да принесем мы правду. Где сейчас сомнения, да принесем мы веру. Где сейчас отчаяние, да принесем мы надежду». Эти слова ошибочно приписали (и до сих пор приписывают) святому Франциску Ассизскому — и это только один из многих случаев, когда ее слова в той или иной степени доходили до основной массы населения в более или менее кривом зеркале.

Маргарет и Денис перебрались из своего дома в небольшую квартиру над офисом премьер-министра. Как в детстве в Грантеме, она снова жила «над семейной лавкой». Позже она вспоминала: «Дом 10 по Даунинг-стрит — это необычный дом. Портреты, бюсты и скульптуры напоминают о почти 250 годах истории, внутри которой мы оказались». Маргарет решила сделать его чуть менее похожим на музей. Она разместила там свою коллекцию фарфора, которую собирала много лет. В приемной распорядилась повесить большой портрет Черчилля и заменила дряхлые кресла более красивыми и удобными из других комнат дома. Несмотря на то что Тэтчер прожила в нем больше десяти лет, генерального ремонта не делала, и обстановка внутри Даунинг-стрит, 10 оставалась достаточно спартанской. При этом Маргарет считала, что коллекцию произведений искусства резиденции необходимо разнообразить работами современных британских художников. Среди новых произведений появились, например, скульптуры Генри Мура (что в леволиберальной среде не изменило репутации Тэтчер как обладательницы недоразвитого художественного вкуса).

Ее ритм работы не особо менялся. Утром она готовила завтрак для Дениса (и Кэрол с Марком, если они гостили у нее) в квартире на верхнем этаже дома. В девять утра начинала рабочий день, спускаясь по лестнице из квартиры в рабочий кабинет. Если ее расписание не включало официальный обед днем, она перекусывала салатом, который ей приносил секретарь. Ужинала часто в парламенте, вместе с консервативными депутатами, тем самым поддерживая с ними контакт. Бережливой натуре «дочери бакалейщика» вполне импонировало то, что такие ужины помогали сэкономить на кухонных расходах. После ужина премьер-министр могла пригласить коллег для разговора за рюмкой к себе в квартиру или же проводила несколько часов за рабочим столом с официальными бумагами.

Тэтчер в глубине души была согласна с часто звучащим в ходе избирательной кампании мнением оппонентов, что для высшего поста в государстве у нее не хватает опыта. Опыта действительно не хватало, в предыдущей политической карьере высших министерских постов она не занимала.

Своим главным полем боя новый премьер, Тэтчер, видела экономику. Она хотела оживить частное предпринимательство и личную инициативу, ограничить бюджетные расходы, реформировать налоговую систему, сократить аппарат Гражданской службы и вырваться из порочного круга кейнсианского управления экономикой, которое, по ее мнению, привело к увеличению роста цен и усилению влияния профсоюзов.

Первое правительство Тэтчер в большинстве своем состояло из тех представителей предыдущего поколения тори, кто не проникся ее страстью к монетаризму и дерегулированию. Поэтому премьер-министр озаботилась, чтобы основные экономические министерства были поручены попечению представителей правого фланга партии («сухих» тори, как их прозвала Тэтчер, в противоположность «мокрым», то есть левому флангу консерваторов[18]).