— Если ты притащишь демона на практику, то тебя под белые рученьки возьмут инквизатории да справедливо обвинят в темной магии. И будут правы, да-с!

Ого, так вот почему мой названный отец вышвырнул Франца. Странно, что не сдал властям. Кажется, я сейчас оказался в той же ситуации, что и он.

— Но вы ведь будете выдавать лицензии на найм. Выдайте и мне.

— Каков наглец! — Возмущение Николаевича теперь было более притворным, нежели настоящим. Не отрываясь от написания, он вновь бросил взгляд на устав. — В уставе ясно сказано, что мы не можем выдавать лицензии всякому, кто уже обладает одним или более прислужниками в момент обучения.

— И что же теперь делать?

Я чувствовал, что жизнь в очередной раз подвела меня к новой сделке. Генерал надул щеки, будто собираясь улететь на них от моего вопроса, как на воздушном шаре.

— Можешь снимать штаны и бегать, да-с. Но есть еще один вариант. — Он недобро улыбнулся. — Ты впечатляешь меня, Рысев. Что я слышал о тебе до вчерашнего дня и что ты сумел показать мне всего за один день, говорит лишь о том, что я должен дать тебе еще один шанс. Но! Погоди радоваться. На практику ты должен явиться со своим приспешником, которого только сумеешь найти. Такая же задача будет стоять и перед другими учениками. Как думаешь, справедливо будет, если я просто выпишу тебе бумагу?

— Не очень. — На самом деле, я думал иначе, но Николаевич ждал от меня именно такого ответа. Не будем лишний раз расстраивать старика, хоть, чую, самому мне это принесет те еще разочарования.

— Практика будет нескоро. Обычно — через две недели, в крайних случаях — через месяц. Если через месяц новоявленный офицер не сумел отыскать человека, который пойдет к нему добром на службу, то… никакой он в самый срам не офицер, вот-с!

Вопреки тому, что только что сказал, он положил передо мной собственноручно подписанный лист. То, что это та самая необходимая мне как воздух лицензия, было понятно даже без ясночтения. Я глядел на нее и не знал, как понимать происходящее.

— Я выдам тебе бланк. Он подписан, но сработает только в том случае, если ты сумеешь отыскать «кровнорожденного прислужника»

— Кровнорожденного прислужника? — Я нахмурился. Это еще что за новости. Николаевичу разве только что оставалось дивиться моей безграмотности и невежеству. Он покачал головой и выдохнул.

— Ох, юный князь, у твоего невежества хоть есть какие-то пределы? Кровнорожденные прислужники — это люди, которые имеют некое родство душ с твоим собственным родом. Они открывают истинные возможности только под управлением предназначенного им офицера. Тебе может показаться, что я требую от тебя невозможного. История знает лишь несколько офицеров с двумя, а то и одним таким прислужником. Но знаешь… — Он вновь задрал рукав своей рубахи. — Есть один офицер, которые сумел собрать из них едва ли не целую роту. Ты прорывной, Рысев. Уверен, ты сумеешь найти такого человека. Если же нет, то… лучше ищи средства и беги из страны, если не хочешь закончить точно так же, как твой отец.

Николаевич отпустил меня на занятия.

Смешно, как будто я мог сейчас думать о чем-то другом кроме того, что он мне сказал. Его слова так и крутились у меня в голове, не давая покоя. Я раз за разом, украдкой и чтобы больше никто не видел проверял, на месте ли лицензия из радужной бумаги и кровяных чернил. Ее присутствие в моем кармане грело душу и давало пусть ложное, но чувство спокойства.

Препод по тактике представился Родионом Александровичем. Был он излишне жеманен, артистичен, то и дело поправлял очки на носу, чем-то напоминая мне Биску. Та ведь точно так же от волнения терла собственные рога.

Ничего особенного он не рассказывал, лишь травил какие-то байки из своей жизни. Что и говорить, единственное, чего он хотел добиться на первом уроке, так это нашего расположения. Получалось у него скверно — аудитория, сидевшая перед ним, была больше заинтересована в изучении собственных тетрадей. Я же старательно выводил танки на полях своего листа — чем-то подобным мы развлекали себя в школе.

Истинный служитель, кровнорожденный прислужник. И как это понимать? Мне стоит ходить по улице, предлагать всем и каждому встать под мои знамена? Что-то с трудом я представлял себе напыщенных фанфаронов из высшего общества, что сломя ноги бегут по кабакам, заводам и прочим, где полным полно народу. Чтобы умоляя попросить бросить семью, работу, всю свою прошлую жизнь, дабы служить царю.

Я чуял, что это несправедливо: какой-нибудь Орлов банально вызовет одного из своих лакеев — наверняка каждый род держал при себе человека, готового грудью лечь, но пойти к мальчишке в служение. Что-то намекало мне, что Ибрагим — подобного же рода человек. Он за меня в огонь и в воду прыгнет, а если прикажу — так еще и выживет, не то что в вечное услужение подастся. Да вот только вряд ли он тот самый, что имеет родство душ с моим родом. Если бы все было вот так просто, то Николаевич даже бы раздумывать не стал, выдавая мне бумазею.

А вот калиграфичка показалась мне странной. Женщина, разодетая по-мужски, явно не пришлась по вкусу большинству, но форма была ей к лицу и очень хорошо подчеркивала стройную, хорошую фигуру. С ее лица не сходила насмешливая улыбка — едва ли старше нас самих, она смотрела на нас, как на неразумных мальчишек. Словно желая подчеркнуть свою необычность, она носила при себе шпагу — ярко блестела защитная чашка, манила схватиться резная, рифленая рукоять. Я попытался прочесть ее ясночтением, но то вновь пожало плечами, на этот раз заявив, что девушка передо мной слишком высокого уровня, чтобы я мог вызнать о ней хоть что-то кроме того, что она еще девушка.

Ну хоть так.

А вот физрук понравился всем без исключения и даже на меня сумел произвести впечатление. Плотный и толстый, он только выглядел неуклюжим. За неповоротливостью пряталась самая настоящая, едва ли не змеиная ловкость, а толстые руки хранили в себе хорошо раскачанные мышцы. Надо будет поучиться у него получше — он уж точно поможет мне прокачать силу на пару, а то и на целый десяток очков.

Полоска опыта, как назло, застыла на одном месте, не желая идти дальше. Мне казалось, что знания, какие нам будут преподавать, даже малейшая крупица, но должны были сдвинуть ее, но нет. Лог молчал. Неужели тут только за убийства начисляются? Тогда даже страшно представить, что за маньячка та самая калиграфичка. Как там ее звали? Ясночтение вытащило из моей памяти ее имя — Елена Игоревна. Класс — улан. Ну если она еще и на коне хорошо скачет…

Нам раздали учебники. Я свои сразу закинул в комнату, решив даже не открывать. По крайней мере, день, растраченный на знакомства с будущими вбивателями знаний в наши головы, оказался не богат на самостоятельные задания. Учитывая, что так называемая практика коим-то боком аж через две недели будет, то завтра на нас начнут усиленно и со всех сторон давить.

— Кофейку?

Дельвиг подловил меня едва ли у самого выхода, но я лишь отрицательно покачал головой. Надо было сгонять к Кондратьичу, благо, Майка мне его адрес оставила, да хорошенько его расспросить. Да и вчерашний кофеек у меня все еще поперек горла стоял. Женьку он даже не спрашивал — наша вытянутая шпала уже успел быстрее всех оказаться на улице, где сплелся языками сразу с двумя симпатичными девчонками. Не могу сказать, что осуждаю его.