Договоры между «Инфокаром» и Заводом аннулируются. Вместо этого «Инфокар» подписывает договор с «Инфолокисом» на выполнение максимально возможного объема работ по модернизации технической библиотеки и по другим направлениям.

Вознаграждение «Инфокару» не выплачивается, а целиком направляется «Инфолокисом» на приобретение отгружаемых в адрес «Инфокара» «фиатов». Тридцать процентов прибыли, полученной от реализации «фиатов», отчисляются…

«Инфолокису»? Ну, не совсем. Леонарди потом скажет, кому. Но зато он может полностью профинансировать закупку — давайте посчитаем — ста двадцати «фиатов».

Хотя денег набирается только на тридцать. Ничего страшного, у него, Томмазо, хорошие связи с одним банком, в Риме, и ему дадут банковскую гарантию на три месяца, покрытую деньгами только на четверть.

Договоры, проценты, гарантии, неведомо откуда берущиеся автомобили, загадочная фигура Томмазо Леонарди… Заключается сделка, приносящая незначительный доход. Он еще не получен, но уже потрачен, и та же самая первоначальная сделка расширяется многократно. Эти деньги тоже еще не получены, но уже истрачены: они должны попасть куда-то в банк, где чудесным образом учетверятся. Но и после этого их больше не станет, они опять будут истрачены — на покупку машин. Уже отдана треть пока еще не полученной от продажи этих машин прибыли, а остальное — куда? Будем строить станцию технического обслуживания — первую из сотни. Что потом? Там, за горизонтом? Добежим — увидим!

На всем скаку, не задерживаясь и не оглядываясь, Платон создавал и тут же испытывал на прочность дедуктивную методологию бизнеса. Сначала малый взрыв где-то рядом; немедленно за ним — большой взрыв чуть подальше, для которого первый служит только детонатором; и тут же третий — уже совсем большой; потом четвертый… Без перерывов, без остановок. Конкретные сделки, финансовые схемы, действующие или предвидимые системы ограничений… все это служило лишь антуражем на фоне основополагающей картины — сжатой во времени и распределенной в пространстве цепной реакции.

В результате, Леонарди, периодически возникавший на Заводе, начал — по дороге из Италии — задерживаться в Москве. Он подолгу совещался с Платоном и Ларри и только потом вылетал на Завод, как правило, в сопровождении кого-то из них.

В один из приездов Леонарди опекать итальянца досталось Терьяну. После неудачного опыта с кооперативом у Сергея выработалась стойкая аллергия ко всем видам коммерческой деятельности, поэтому от «Инфокара» он старался держаться подальше. Надо сказать, что и Платон не очень стремился подтянуть Сергея к бизнесу. Может быть, он интуитивно понимал, что Терьяна сейчас лучше не трогать. Однако ситуация с Леонарди складывалась таким образом, что без Сергея, а главное — без его машины, обойтись было трудно. Во-первых, понятие рабочего дня в «Инфокаре» с самого начала приобрело весьма абстрактный характер — скорее следовало говорить о рабочих сутках. А с наступлением сумерек единственный инфокаровский водитель Семен начинал обогащать окружающую атмосферу густым винным запахом. Семен, правда, не изменялся при этом ни в лице, ни в поведении, но все равно бросать его на работу с Томмазо было опасно. Взять же другого водителя не представлялось возможным, потому что служебный автомобиль — опять-таки единственный — оказался на редкость неудачным и ездил только под Семеном. А во-вторых, Томмазо знал по-русски всего лишь слов пять, но лихо болтал на недоступном Семену английском, и нужно было, чтобы сопровождал его хоть кто-то из знающих язык.

Терьян представлял собой идеальный выход из положения — машина на ходу, водить умеет и английский, пусть не в совершенстве, но все же знает. Правда, к «Инфокару» не имеет никакого отношения, но оно, может, и к лучшему: не будет лезть в бизнес. Итак, Платон позвонил Сергею и за несколько минут уговорил его сопровождать итальянца.

— Всего два дня, — сказал Платон. — Сегодня и когда он вернется с завода.

В шесть вечера, как было сказано, Сергей приехал в «Инфокар», но ни иностранца, ни Платона не застал. Из знакомых удалось обнаружить только Марка Цейтлина, который лениво переговаривался с кем-то по телефону, одновременно изучая старый и пожелтевший от времени номер «Известий».

— Они были утром, — сообщил Марк, закончив телефонный разговор. — Потом уехали, и с концами. Тошка даже не звонил.

— И что мне теперь делать? — спросил Терьян. — Может, они вовсе не приедут?

Марк пожал плечами.

— Ты что, Платона не знаешь? Все может быть. Садись, сыграем партию.

— А ты здесь что делаешь? — спросил Терьян, расставляя фигуры. — Почему домой не едешь?

Марк подвинул вперед королевскую пешку и внушительно произнес:

— Обдумываю одну штуку. Понимаешь, фирму создали, а чем заниматься — ни одна живая душа не представляет. Все идеи о том, как бы чего купить, а потом продать. Я считаю, это не для нас. Например, я всю жизнь занимался математикой. И если уж говорить о бизнесе, так только об интеллектуальном. Над этим и бьюсь.

— Ну и как, получается? — поинтересовался Терьян.

Марк кивнул.

— Есть одна идея. Если склеится, то все остальное можно будет просто забыть.

— Расскажи, — попросил Терьян, отдавая слона.

По готовности, с которой Цейтлин стал излагать свою концепцию интеллектуального бизнеса, Сергей понял, что со слушателями и единомышленниками дело у Марка обстоит не так чтобы очень. Да и сама идея не вызвала у Сергея особого энтузиазма. Состояла она в том, чтобы одну из старых разработок Марка — по экспертной оценке проектов — реализовать в виде компьютерной программы, а затем выпустить что-то вроде закона, в соответствии с которым каждое юридическое лицо, претендующее на бюджетные деньги, должно либо купить эту программу у Марка, либо заплатить за право ею воспользоваться, но решать вопрос о бюджетном финансировании того или иного предприятия, организации или института государство будет только при наличии положительного заключения цейтлинской программы.

— А что Платон говорит? — спросил Терьян, размышляя над тем, стоит ли признавать проигрыш уже сейчас или имеет смысл предпринять еще что-нибудь на ферзевом фланге.

— Платон ничего не говорит, — сообщил Марк, тыча сигаретой в пепельницу. — Он уже вообще говорить не в состоянии. Ларри его полностью оседлал, все носятся со своими прожектами. То компьютеры на Завод собираются продавать, то какие-то «фиаты» закупают. Сейчас вот нагрузили Мусу, решили станцию техобслуживания строить. Денег нет. Да, еще дворец собираются возводить где-то на набережной Яузы. Каждый день трепотня идет до трех ночи. Только вот о серьезных делах поговорить нет времени.

— А ты разве во всем этом не участвуешь? — Сергей аккуратно положил своего короля на бок.

— Ты рехнулся? Здесь же вообще никто понятия не имеет, как с документами работать. Они их ни читать, ни писать не умеют. Конечно, вся нагрузка на меня. Вот, например, история с дворцом, или с бизнес-центром, как Муса его называет.