— Скажите, Надежда Алексеевна, — с волнением в голосе проговорил я. — А этот Астахов — он, надо понимать, тоже человек богатый?

— Ну да, он бизнесмен, вообще-то. Я еще удивлялась — зачем Жора согласился ему помогать? Что, говорю, у нас деньги лишние, что ли? Пускай сам и достает на свою кампанию, раз такой умный!

Скоробогатова эмоционально махнула рукой, потом вдруг переменилась в лице и спросила:

— А… Откуда у вас взялся этот фоторобот? Вам что-то известно?

— Пока мы только отрабатываем разные варианты, — не стал распространяться я. — Кстати, этот новый проект вашего мужа мог быть связан с господином Астаховым?

Вдова пожала плечами и нахмурила брови. Она о чем-то сосредоточенно думала, потом дернулась и отрицательно замотала головой.

— Н-нет. Наверное, нет… Впрочем, не знаю. Это у Игоря нужно спрашивать. Я не знаю.

— Хорошо, — согласился я. — Обязательно спросим. Да, а вы сами, Надежда Алексеевна, где были в ту ночь, когда муж пропал?

— Дома, где же еще! Я же вам говорила! Я не спала до утра. А потом, когда Георгий и под утро не появился, в полицию позвонила. А потом пришла к вам, а там такое безобразие! Слушать даже не хотят! Спасибо вашему подполковнику, а то бы я до следующего утра там торчала. Потрясающая безответственность!

Я не отказал себе в удовольствии сообщить Надежде Алексеевне официальным тоном:

— Вы не волнуйтесь, виновники халатного отношения к своим обязанностям наказаны.

— Правда? — обрадованно подскочила она. — Что ж, это справедливо… Но… Подождите, откуда все-таки у вас это? — Надежда Алексеевна показала рукой на фоторобот человека, похожего на старого друга погибшего — Игоря Астахова. — Что, Игорь был где-то замечен? Неужели?

В этот момент в комнату заглянула Варвара, помахивая связкой ключей.

— Мама, я поехала, — ровным голосом сообщила она. — Желаю удачи, господин капитан, — улыбнулась она мне.

— Погоди-ка, — тут же поднялась Надежда Алексеевна и быстро подошла к дочери, забыв уже про вопросы, связанные с Астаховым. — Куда это ты собралась?

— К Алексею, — снисходительно глядя на мать, ответила та.

— Ты бы сначала в комнате убралась! — повысила и без того высокий голос мать.

— Мне и так хорошо, — пожала плечами Варвара.

— И что тебе у твоего Алексея делать? — не отступала мать.

— Тебе с подробностями рассказать? — усмехнулась Варвара, с легким вызовом посматривая на Надежду Алексеевну.

Та явно разозлилась, но не стала при мне продолжать перебранку, с силой толкнув дочь в коридор и выкрикнув:

— Иди отсюда, чтоб я тебя не видела! Нервы мне не жги!

— Мне, вообще-то, тоже пора, — быстренько засобирался я. — Варвара, давайте выйдем вместе, я вас могу проводить.

— А я вас могу подвезти, — возразила Варвара. — Я на машине.

— Я вот заберу у тебя машину-то! — гневно пообещала мать, но Варвара ее уже совершенно не слушала.

— Да, Надежда Алексеевна, вам придется проехать в морг, чтобы опознать тело вашего мужа.

— Господи! — воскликнула Таисия Анатольевна. — Так, может, это еще не Жора?

Я не стал это комментировать, просто сказал, куда следует приехать и спросить старшего лейтенанта Точилина, после чего попрощался с хозяйкой квартиры, церемонно раскланялся с Таисией Анатольевной и даже приложился к ее руке, чем заслужил безмерное ее уважение. Кинул взгляд на Ярослава, который, нахохлившись, сидел в углу, и вышел вслед за Варварой.

Машину — белую «Тойоту» — она вела уверенно и даже с неким лихачеством. Тем не менее, за дорогой следила зорко. При этом она еще и разговаривала со мной. Свой первый вопрос я посвятил отношениям ее матери и отчима.

— Вас интересует что — секс, психология? — деловито спросила она в ответ.

— Ну, я думаю, что в подробности сексуальной жизни родителей вы вряд ли посвящены, — улыбнулся я.

— Ну почему же, — ответила она. — Подробности я знаю довольно хорошо, поскольку самой сексуальной жизни-то и нет.

— Почему?

— Потому что маменька не любит этого занятия, — спокойно пояснила Варвара. — Она считает это неприятной обузой.

— Это она сама вам говорила? — удивился я.

— Ну что вы, маменька никогда не говорит со мной о таких вещах, — вздохнула Варвара. — Но я-то знаю. У нее это отражается и на лице, и в поведении. Этим, собственно, продиктован и ее невротизм. Этим объясняется и ее страстная забота о Ярославе. Как сказали бы психологи, она таким образом сублимирует нереализованную сексуальную энергию, перенося ее на любовь к сыну. Проявляются чрезмерная опека, настойчивый интерес ко всем его делам.

— По отношению к вам я ничего подобного не увидел, — осторожно заметил я.

— Естественно. — Варвара снова усмехнулась и пожала плечами. — Мама всегда нас разделяла: Ярослав хороший, а я — плохая. Тем более что мы от разных отцов. Собственно, постоянная война со мной — это тоже одно из ее основных занятий, тоже энергетический выброс.

Я вдруг понял, что наконец-то нашел объект для одного из важных для меня вопросов. Именно Варе, похоже, и следовало его задать.

— Слушайте, а как же на это реагировал Георгий Анатольевич? Он ведь был в довольно молодом возрасте…

— Да, ему было пятьдесят четыре, — кивнула Варвара.

— И как же он обходился? Так ведь и любовницу можно завести! — воскликнул я.

— А она у него наверняка была. И даже, возможно, не одна, — спокойно подтвердила Варвара.

— А вы знаете кого-то конкретно? — насторожился я, вспомнив о словах бухгалтерши Серафимы Яковлевны.

— Нет, откуда? Меня бы он знакомить с ними не стал. Но это же понятно и естественно — как ему еще поступать?

Я был разочарован. Казалось, что никто из окружавших Скоробогатова людей не знал эту таинственную женщину, которая по всем объективным показателям должна была быть. Или Серафима Яковлевна ее все-таки придумала? Но зачем? А может быть, это и есть сама Серафима Яковлевна? Интересное предположение… Нужно будет хорошенько его обдумать…

— Вот вы, товарищ капитан, сколько можете обходиться без секса? — неожиданно в лоб спросила Варвара.

Я, честно признаться, смутился, хотя, вообще-то, не считал себя особо застенчивым. И невольно задумался.

— Держу пари, что не больше двух дней, — уверенно ответила за меня падчерица Скоробогатова.

Я невольно усмехнулся. С тех пор как от меня ушла Ольга, у меня ни разу не было секса. А с того момента прошло уже полгода… Осознав это, я вдруг пришел в состояние беспокойства.

«М-да, капитан Синицын! Что-то вы совсем себя запустили! — с укором произнес внутренний голос. — Ну, нельзя же так, в самом деле!»