— Естественно я проходил подобное в рамках курса по истории боевой магии. Удары? Их было множество. Драконы, те, древние драконы, достигали исполинских размеров, они могли без труда перекусить человека пополам, невзирая ни на какие латы, могли убить ударом хвоста, могли…

— Ударить лапой, — закончила я за него.

Профессор кивнул.

— Лапой с пятью когтями, — продолжила я.

И снова боевому магу оставалось лишь кивнуть.

Мне же — рассказать:

— Леди Елизавета Карио Энсан была обнаружена мной. На ее теле имелась всего одна рана, она разорвала ее тело от шеи, до низа живота, как если бы это был удар, нанесенный тяжелым двуручным мечом или…

И я выразительно посмотрела на мага.

— Или хвостом виверны мужского пола, — закончил мою мысль Наруа.

Кивнула, полностью подтверждая его предположение. И рисуя третий цветок в своем блокноте, продолжила:

— Когда леди Елизавета была найдена мной, она шептала в бессвязном бреду: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите…».

Потянувшись, сделала глоток глинтвейна, и вновь вернувшись к рисованию, которое скорее успокаивало, чем было предметом моего увлечения, продолжила:

— Странные слова для леди, которая разбудила «зверя» сама. Странные слова для леди, которая едва ли назвала бы зверем — дракона, а разницу леди Карио-Энсан несомненно знала. И таким образом мы приходим к окончательно безрадостному выводу — в Вестернадане есть виверна мужского пола. Молодой мужчина. Частично Ржавый дракон, частично оборотень, и я подозреваю, что в нем так же существует примесь крови классических драконов, в ином случае, он едва ли имел бы доступ к полицейскому управлению, а он имел. Потому как пособником сестер Энсан мог быть только мужчина, обе леди слишком похожи на законнорожденную дочь герцога Карио, и едва ли остались бы без внимания окажись они в полицейском участке.

Третья роза получалась лучше первых двух, а капли крови теперь стекали не только с лепестков, но и со стебля.

— А… простите, — профессор Наруа нервно прокашлялся, — почему вы так уверены, что незаконнорожденные сестры Энсан были похожи на чудом выжившую леди Елизавету Карио Энсан?

Я подняла на него грустный взгляд, и честно сообщила:

— Потому что девушка, которую сейчас выдают за леди Елизавету Карио Энсан на самом деле зовут Ширли Аккинли. Это третья незаконнорожденная дочь герцога Карио. Дочь, о которой он ничего не знал, но о которой было известно профессору Стентону, а уже от него и лорду Давернетти. По этой причине Ширли Аккинли, одна из тройняшек рожденных младшей сестрой той леди Энсан, на которой женился герцог Карио, удалось выдать за погибшую сестру. А что касается самой Елизаветы Карио Энсан… девушка умерла, профессор. Практически у меня на руках. И я уже ничего не могла для нее сделать, кроме как облегчить страдания в последние мгновения ее жизни.

Некоторое время рождественскую кухню поместья Арнелов не оглашал ни один звук, но затем мистер Уоллан произнес:

— Мисс Ваерти, таким образом, нашей главной угрозой остается находящаяся в городе незаконнорожденная дочь герцога Карио?

— И зверь, — добавила Бетси.

— И императрица, — вздохнула миссис Макстон.

— И герцог Карио, — добавил профессор Наруа.

«И лорд Давернетти», — подумала я, потому как прошлую ночь поспать практически не удалось, а в эту… эту еще следовало как-то пережить.

А еще… сдержать искреннее восхищение драконом, который до последнего верил в невиновность своего родственника. Впрочем, о каком восхищении может идти речь, если учесть то количество смертей, что было допущено.

— И леди Арнел, и та, что старая, и та, что урожденная Стентон, — произнес мистер Уоллан.

Круг наших врагов все ширился и ширился и вдруг мы замерли — я и профессор Наруа. Потому что я, как и боевой маг, явственно ощутила вторжение на территорию, закрытую пологом тишины.

Мы уничтожили полог одновременно, так же быстро все вскочили, я, прихватив блокнот, миссис Макстон мою кружку с глинтвейном, мистер Оннер почему-то достал кинжал, и этот был поболее первого, коим я разрезала письма, но больше всех поразила Бетси, она метнулась к углу, и схватила ведро с грязной водой, которой вымыли пол в этой кухне, прежде чем накрыть нам стол.

И кто бы знал, что именно ее действие, окажется самым верным!

Потому как едва распахнулась дверь, Бетси со всего маху вылила грязную воду на вошедшего, еще до того, как тот сумел разглядеть хоть что-то.

— Какого дьявола?! — воскликнул отшатнувшийся, и тем самым лишивший себя возможности лицезреть нас владелец данного поместья.

Произошедшее далее воистину можно было назвать виртуознейшим.

— Ох, лорд Арнел, — взявшаяся словно из-под земли миссис МакАверт, появилась с полотенцем, и окончательно вынудив отступить своего лорда, заговорила, — Лилель, это возмутительно! Кто выливает грязную воду на вошедших?!

И откуда-то с кухни, не той в коей обосновались мы, нервное лепетание:

— Простите, миссис МакАверт, это все лакей императорский, вечно норовит юбку мне задереть…

— Лилель!

— Ох, прощения просим, миссис МакАверт, хотела сказать грязные лапы протягивает, вот я и перепутала… Ох, лорд Арнел, покорно прошу простить, кто ж знал, что это вы! А если бы я знала, я бы ни в жизнь! Вот вам я бы и юбку дала задереть и…

— Лилель!!!

— Ой, хотела сказать, знала бы что вы, я бы хоть чистую воду взяла, — еще более смущенно, и вместе с тем как-то вызывающе затараторила та.

Между тем дверь ведущая в хранилище овощей приоткрылась, и нам недвусмысленно указали на выход.

Побег вышел примечательным — мы сбегали, две появившиеся из противоположного входа горничные быстро убирали остатки нашего ужина, а лорд Арнел явственно негодовал в соседнем помещении.

— Да ко всем чертям, можете обливать меня чем угодно, но, будьте так любезны, исчезните с моего пути!

Воистину, в господских домах правит бал прислуга. В смысле когда с его пути все исчезли, мы тоже уже исчезли, но из кухни.

***

Остаток вечера я провела в кабинете старой леди Арнел.

Это был не самый приятный вечер в моей жизни, так как правящая железной рукой драконница, выставив всех, кроме миссис МакАверт, ее выставить было бы в принципе крайне проблематично, занималась тем, что… смотрела на меня. Через лорнет. Это было бы странно, в том смысле, что оно, по сути и было до крайности странно, но, боюсь, меня в этот вечер одолевали совсем печальные мысли, а потому пристально-злые взгляды старой леди Арнел едва ли могли смутить меня.

Зато леди не упустила возможности попытать меня:

— Вы его любите? — спросила она внезапно, все так же вглядываясь в меня через лорнет.