– Я подумал, будет правильно просто так приехать и поздороваться, – осторожно сказал он, смущаясь. Ему было сейчас гораздо труднее, чем он предполагал. Он отчетливо видел настороженный взгляд своего брата. Что это было – ненависть или надежда? Питер всегда казался жестоким, когда сводил брови к переносице. В детстве у него было именно такое выражение глаз, когда он собирался нанести сокрушительный удар тому, кто ему угрожал. Но когда дерево упало, он вытер лоб рукавом рубашки и медленно улыбнулся брату.

– Здорово! Неожиданно с твоей стороны, – честно сказал Питер. Сам он не сделал бы первый шаг. Он не предпринял никаких усилий, чтобы связаться с братом, когда вернулся в Вэр два месяца тому назад. И, наверное, никогда бы не сделал этого, если бы Майкл сам не приехал на озеро.

– Честно сказать, это была идея Мэгги, – сказал Майкл с глуповатым выражением лица, не желая приписывать этот доблестный поступок на свой счет. «Это что-то новенькое», – отметил про себя Питер. В прошлом Майкл приписывал все добрые дела, большинство из которых принадлежали Питеру, себе. На этот раз он этого не сделал и отдал должное своей жене за тот великодушный жест, который только что сделал по отношению к своему брату. Это было проявлением скромности и смирения, которых Питер в нем не замечал прежде. Все свои промахи Майкл обычно списывал на своего брата-близнеца. Но они больше не были детьми. Замаячила слабая надежда на то, что он изменился.

– Как у нее дела на самом деле? – спросил Питер с выражением искренней заботы в глазах. – Я был счастлив встретиться с ней на днях около супермаркета, но на первый взгляд трудно сказать, как она себя чувствует – она сидела в машине.

– Она редко выходит из дома, – признался Майкл. – Не может себе этого позволить, чтобы не рисковать и не подхватить какую-нибудь инфекцию. Последние два года у нее были довольно сложные времена. Сначала она была убита горем из-за смерти своего отца и продажи лесопилки – у нас не было никакой возможности сохранить ее. А потом ей поставили диагноз болезнь Паркинсона. Сейчас болезнь еще на ранней стадии, но мы не сможем долго держать ее под контролем. Это прогрессирующее заболевание, а Мэгги была уже настолько хрупкой, когда эта болезнь проявилась. – Питер видел любовь и беспокойство на лице брата и в его глазах, и ему стало жалко их обоих.

– Ты молодец: сделал невероятное, заботясь о ней все эти годы, – заверил его Питер. – Она все еще жива. Хочешь зайти в дом и выпить чашку кофе или что-нибудь покрепче? – Он купил для себя бутылку «Джонни Волкера», но не хотел выглядеть пьяницей, предложив ему сразу же выпить, – хотя стопочка-другая, возможно, сделала бы их встречу проще. Но Майкл отрицательно покачал головой.

– В другой раз, я с удовольствием зайду, если пригласишь, конечно. Не был здесь много лет, – с того времени, как умерли родители, подумал он. – Мне сегодня надо принять еще несколько пациентов. Я просто хотел приехать и поздороваться. – Он был вынужден сделать это, и в настоящее время Питер был рад, что ему пришлось приехать. Это стало мостом, перекинувшимся из прошлого в настоящее. И впервые за долгое время Питер подумал, что это удалось, возможно, благодаря Мэгги. Он никогда не думал, что такое еще может произойти.

– Я рад, что ты заехал, – искренне протянул брату руку Питер. Грозовые тучи в его глазах рассеялись.

– Как ты справился с финансовым кризисом на Уолл-стрит? Слышал, что «Уитмен Бродбанк» закрылся, – Майкл решил все-таки переброситься с братом парой слов, прежде чем уедет с озера. Очевидно, брат остался без работы. Судя по тому, что Майкл знал о профессиональной жизни Питера, у него сейчас затяжная черная полоса в звездной карьере. Несмотря на неуклюжие начальные шаги, Питер взобрался по лестнице и сорвал звезду. Но сейчас он жил в нищете на озере. Качели жизни.

– Я уничтожен, – честно признался Питер с печальной улыбкой. – На исходном нуле. Все пропало, поэтому я приехал сюда на какое-то время перекантоваться, осмыслить будущее. – Он не сказал Майклу о крахе своего брака, но Мэгги уже наверняка рассказала мужу об этом. Питер предполагал, что она расскажет ему весь разговор, если признается, что случайно встретилась с ним.

– Наступит день, и ты вновь поднимешься на самую вершину, брат, – успокаивающе сказал Майкл. В его голосе явно прозвучало сочувствие. Питер был тронут. Перед ним стоял человек, которого он никогда не знал. – Я знаю, тебе, должно быть, тяжело.

– Так и есть. Сейчас всем трудно. Мои дети только что переехали в Лос-Анджелес. Они будут там жить со своей матерью и дедом. Я хочу, чтобы они приехали на озеро этим летом и отдохнули хорошенько, научились всему, что мы умели и чем обычно занимались в летние каникулы в детстве.

– Спорами, ссорами и драками? – спросил Майкл, смеясь, и Питер хохотнул вместе с ним.

– Да, вперемешку с рыбалкой и водными лыжами.

– Тебе наверняка тяжело, что их сейчас нет рядом с тобой. – Было видно, что Питер тоскует по ним, и Майкл знал, что ему должно быть очень одиноко без детей.

– Да, я тут без них на стенку лезу, соскучился до безумия, – признался Питер. – Тебе жена сказала? Я развожусь. Конец эпохи. Новое начало, но не такое, которое я хотел. Это даже хорошо, что я сейчас на озере. Здесь простая жизнь. – Майкл заметил это по рубашке дровосека, тяжелым рабочим сапогам и грязным джинсам, которые были сейчас на Питере. Он занимался физическим трудом и жил почти бесплатно, не считая затрат на еду.

– Хотел бы ты поужинать у нас завтра вечером? – неожиданно для самого себя спросил Майкл. – Лиза очень хороший повар. И в те дни, когда Мэгги чувствует себя хорошо, мы спускаем ее вниз. Мне будет приятно, если ты приедешь, да и Мэгги тоже обрадуется. Она почти ни с кем не встречается в последнее время. Люди забывают про тебя, когда находишься в четырех стенах, как она.

– Заметано, брат, – сказал Питер с благодарностью. Перед ним стоял совершенно новый человек, и Питеру ужасно захотелось вновь иметь в своей жизни семью, даже брата-близнеца, которого он многие годы ненавидел. Стоя около старого родительского дома на озере, они были похожи на двух старых друзей, которые давно не виделись и теперь рассказывают друг другу про свою жизнь. – Ты уверен, что я вас не стесню?

– Не волнуйся, – сказал Майкл со сдержанной улыбкой. – Было бы здорово! – Мэгги была права, и он был так рад, что приехал. Братья чувствовали огромное облегчение, как будто перестали теребить старую рану. Исцеление, наконец, началось для них обоих. – В восемь часов устроит? Я не вернусь домой раньше этого времени, – сказал он извиняющимся тоном, и Питер засмеялся с миролюбивым выражением лица.

– Вклиню ужин как-нибудь – календарь моих светских мероприятий здесь довольно свободный. Буду ждать с нетерпением. Хочешь, я что-нибудь захвачу с собой к столу?

– Только самого себя, – сказал Майкл, протянул руку и коснулся плеча брата. – Я рад, что вижу тебя, Питер, – это прозвучало так пронзительно, что сердце Питера мгновенно распахнулось и устремилось к брату. Раньше он ничего подобного не знал, но все пятнадцать лет подспудно ждал этого момента. Для них обоих наступило время, когда они могут загладить вину, и они были готовы к этому. Жест, который сделал Майкл, приехав на озеро, чтобы повидаться с ним, стал важным событием для обоих. Питер знал, что их родители обрадовались бы такому развитию отношений. Его мать с трудом переносила постоянную вражду между ними, и во время их последней встречи умоляла Питера помириться со своим братом. Тогда оба брата отказались. Но пятнадцать лет – долгий срок, они пересмотрели приоритеты.