Лина: Да ладно. Правда?

Эми: Правда. С красавцем-библиотекарем. Мы в японском ресторане. Я в туалете.

Лина: Выходи и кокетничай с красавцем.

Эми: Ты права. Пока.

Через полтора часа:

Эми: Я снова в туалете.

Лина: Ммм…

Эми: С красавцем!

Лина: Он с тобой в туалете?

Эми: Нет! Мы пошли выпить после ужина. Мне кажется, он хочет секса. Сыплет ужасными латинскими каламбурами.

Лина: Круто! Я не про каламбуры – это ужасно.

Эми: Я в шоке.

Лина: Не глупи. Давай вперед.

Эми: А так можно?

Лина: Нужно.

Эми: Ок, пока.

Вот и все. Видимо, после трех сложносочиненных коктейлей меня уже не нужно было долго уговаривать раздеться перед незнакомым мужчиной. Очень хочется позвонить Лине. Может, можно? В ванной ничего не слышно – ни телевизора, ни храпа. Здесь отличная звукоизоляция.

– Дэниэл? – тихо зову я. Тишина. – Дэниэл? – говорю я громче и долго жду. Ответа нет. – Дэниэл, пожар! – говорю я еще громче. Никаких телодвижений с его стороны не последовало, и я звоню Лине.

– Ну не в полседьмого же утра! – говорит она вместо приветствия.

– У меня вчера был секс с незнакомым мужчиной, – произношу я театральным шепотом.

– Эге-гей, отлично, – сонно, но с радостью отзывает она.

– Что? Нет. Не отлично. Он сейчас в моем номере, спит в моей постели.

– А ты где?

– Заперлась в ванной.

– Понятно теперь, почему ты так громко шепчешь.

– Лина! Я заперта в ванной, без кофе, а в моей постели – незнакомый мужчина.

– Похоже на название фильма, да?

– Я тебя убью.

– Ладно. Сосредоточься и скажи мне, что тебе нужно.

– Я не знаю. Что мне нужно? У меня не было секса три года. Мне нужно сделать укол от бешенства?

– Он наполовину енот? Если нет, то не надо. Вы пользовались презервативом?

Я оглядываю ванную.

– По всей видимости, мы использовали три презерватива. Успешно.

– Нет, вы только посмотрите на нее! Прекрасно сработано, Эми. Я бы назвала это триумфальным возвращением.

– Лина, я даже фамилию его не знаю!

Это неправда. У него двойная фамилия, которая пишется через дефис и начинается на Сон. Его зовут мистер Сон. Его мать – иммигрантка первого поколения из Кореи, а отец… не помню. Я знаю, что он мне рассказывал, но в этот момент я, видимо, занималась тем, что восхищалась его красотой. Кроме этого, разговор был настолько динамичным, что мы то и дело перескакивали с одной темы на другую.

– Ты его в баре подцепила?

– Нет! – чуть ли не кричу я. – Блин. Ты что, думаешь, я шлюха?

– Совершенно не шлюха, – как ни в чем не бывало отвечает Лина. – Безопасный и добровольный секс между двумя взрослыми людьми не имеет никакого отношения к проституции. Он ведь свободен, так? – добавляет она после паузы.

– Да! То есть… он так сказал. Но он может и врать. Наверное, мне стоит загуглить его. Ты рядом с компьютером? Можешь поискать?

– Ага. Значит, ты все-таки знаешь его фамилию. Я так и знала.

– Я ее только что вспомнила. Сон.

– Сонг?

– Сон. Зовут Дэниэл. Библиотекарь в государственной школе в Нью-Йорке.

– Подожди.

Несколько минут я жду, сидя на крышке унитаза, а потом вдруг выпаливаю:

– Он повел меня в книжный магазин, а потом напоил.

Лина фыркает.

– Молодец, красавец! Ооо! Наверное, это он. Дэниэл Сон-Исон. Да, он действительно красавец.

– А жена на фото есть?

– Жены нет. Наверное, это его дочь. Девочка-подросток. Очень на него похожа, только в женском варианте.

– Это он. У него есть дочь, она в выпускном классе и, по его словам, очень умна. Учится в Бронксе.

– Очень хорошо. Лучшего штрейкбрехера, чем он, и представить себе невозможно. А у тебя правда не было секса три года? Даже у меня, когда я была монахиней, было чаще.

– Не уверена, что этим стоит хвалиться. Как бы там ни было, у меня сейчас очень странное ощущение.

– Что, секс был не очень?

– Нет. Я имею в виду, что я так давно этим не занималась, что все было очень странно. А сейчас, постфактум, все еще страннее. А ничего, что я занималась этим, пока отец моих детей целую неделю за ними присматривает? Я не предаю сейчас свои ценности?

Лина усмехается.

– Ты хочешь спросить, ничего, что ты изменила бывшему мужу?

– Не бывшему. Помнишь, у нас не было развода как такового, – вздыхаю я. – Все это время я была слишком занята, чтобы думать про секс или свидания, так что не могу сказать, что я сознательно воздерживалась. Но да, где-то на задворках сознания я считала, что храню ему верность.

Говоря это, я вспоминаю про списания с кредитной карты. Нижнее белье. Эпиляция. К голове приливает кровь.

– Пожалуйста, Эми, не тупи. Речь про мужчину, который уехал жить на другой конец света со студенткой. Тебе некому хранить верность.

– А дети?

– Ты думаешь, твоим детям не все равно, есть у тебя секс или нет? Думаешь, они вообще хотят об этом знать?

Я думаю, что она, очевидно, права.

– Но раз уж я собралась с кем-то переспать после такого длительного перерыва, разве это не должен быть человек, с которым я хотя бы пару раз сходила на свидания? Человек, с которым у нас есть перспектива совместного будущего, а не какой-то случайный знакомый.

– Откуда ты вообще взяла все эти правила? С моей точки зрения, одинокие взрослые женщины должны снимать сексуальное напряжение, не ощущая за это стыд и вину. Если у тебя это случилось в отпуске, в чем проблема?

– Я не такая.

– Видимо, такая. И это хорошие новости, потому что быть «такой» – гораздо лучше, чем быть другой.

Я молчу, а потом говорю:

– Было реально хорошо.

– Ага! – победоносно заключает Лина. – Конечно, было. И это замечательно.

– Он симпатичный, и с ним очень легко, он искренне любит дочку, и уроки, и преподавание. А еще он оставил след у меня на щеке, когда мы… ну ты понимаешь.

– Ого! Отлично! А что дальше?

– В смысле?

– Ну ты собираешься поддерживать ваш курортный роман до своего возвращения домой?