А еще – как будто это каким-то образом должно было наказать Джона на расстоянии – я назначила свидание мужчине, который уже давно проявлял ко мне интерес и бесстыдно позволял себе знаки внимания даже в присутствии Джона.

Его звали Терри Бранс, и он был университетским другом Джона. Я так до конца и не уверена, был ли он чист на руку. Терри занимался продажей недвижимости и помог нам купить наш дом на очень хороших условиях. Его «игра», какой бы она ни была, состояла в том, чтобы иногда звонить и напрашиваться к нам в гости, чтобы «сделать переоценку рыночной стоимости» нашего дома и «помочь нам принять решения по поводу улучшений», но в основном просто чтобы поужинать у нас и попить нашего вина. Каждый раз он говорил что-то вроде: «И как только такая девушка, как ты, оказалась с таким неудачником, как Джон», и каждый раз мы вежливо смеялись, а на десятой минуте десерта Джон обычно начинал всерьез сердиться. Терри извинялся, подливал Джону вина, и все успокаивалось. И каждый раз после ужина Терри невозмутимо собирал посуду со стола и озвучивал намерение ее вымыть, прекрасно зная, что я не позволю себе сидеть за столом, пока он один моет посуду, а вот Джон – позволит.

И так я и он оказывались на кухне. Терри начинал рассказывать про свои последние успешные сделки, шутил о людях, которые грызлись, оформляя покупку особняков по 370 квадратных метров, жаловался, что уже не знает, куда еще потратить деньги законным способом, жалел, что он не тот «неуверенный в себе тип, который может купить машину за сто тысяч», и корил себя на чем свет стоит, что купил яхту. Это было очень похоже на соревнование, кто дальше плюнет, только участвовал в нем один человек. Мне отводилась роль поклонницы, которой я никогда не была, но как же мне было лестно, что кто-то проявлял ко мне интерес настолько, чтобы выставлять себя таким придурком.

Через неделю переживаний по поводу Марики я позвонила Терри и сказала, что мне очень нужен совет, что нам сделать по дому, чтобы оптимизировать вложения. Помню, что, произнося эту фразу, я задумалась – а это вообще все еще наш дом? Но, конечно, с Терри я этим делиться не стала. Даже если бы меня не останавливал стыд, я бы просто не перенесла давления с его стороны.

Через два дня он пришел. Дети были на школьном баскетбольном матче. Я надела что-то привлекательное, но при этом не слишком сложносочиненное – нефритового цвета хлопковое платье от Kohl, которое еще не успела застирать до состояния, когда оно обвисает и перестает выгодно подчеркивать фигуру. Что-то приготовила – скорее всего, пасту. Помню, что, когда я открыла дверь, он сказал: «Ммм, что-то чудесно пахнет» и наклонился понюхать мою шею, а я сказала: «Остынь, скунс», и он расхохотался.

Теперь мне понятно, что способность Терри смеяться над собой, раз за разом быть отвергнутым и не переставать при этом флиртовать – вот из-за чего мне показалось тогда, что свидание с ним – хорошая идея. Я подумала, что от меня не потребуется совершенно ничего – ни комплиментов, ни физического контакта, ни даже открытой одежды, а взамен я получу столь необходимое мне укрепление самооценки и смогу напакостить Джону – и все это за один вечер. Но я ошиблась.

– Где Джон? – тут же спросил он, не успев договорить, насколько лучше будет выглядеть входная дверь, если ее покрасить в ярко-оранжевый.

– Джон и я… расстались, – ответила я. – Нам нужно решить некоторые проблемы.

Например, одна из проблем заключалась в том, что Джон притворился, что нашей жизни и наших двоих детей никогда и не существовало.

– Что? – изменился в лице Терри.

Я только пожала плечами. Мне не хотелось еще раз повторять эту невразумительную ложь.

– Этот придурок тебя обидел? – резко спросил он.

– Этот придурок, с которым ты двадцать лет дружишь? – уточнила я, а Терри в ответ лишь повел бровью. – Нет, мы просто на распутье, – вяло признала я.

– Мне очень жаль, – нахмурился он и добавил, натужно вздохнув: – Теперь понятно, почему ты позвонила. – Мое лицо залилось краской. Я-то надеялась, что моя маленькая приманка останется незамеченной. Но он только спросил: – Значит, будешь продавать? У меня уже есть для тебя отличный продавец. Даже три! Одну семью ты точно полюбишь…

– Нет, – перебила я, – я пока постараюсь оставить дом. Я просто… – Я даже думала сказать, что хочу провести с ним время. Или хочу попробовать провести вечер с мужчиной, который мне не муж. Или хочу заняться сексом с ним, а потом попросить его рассказать об этом Джону. – Я просто хочу поговорить с тобой про дом, понять, какие у меня варианты, понять, какую ценность он имеет.

Терри кивнул.

– Умно. Ничего не скажешь. Я так понимаю, что как неработающая мать в случае развода дом получишь ты?

Я думала об этом. Поскольку Джон влюблен в женщину из Гонконга, шансы на то, что он будет жестоко биться за недвижимость в Пенсильвании, казались низкими.

– Наверное, да.

– В таком случае мне надо пойти посмотреть на ваш санузел. В прошлый раз, мне кажется, я рассказывал тебе, как дешево можно сделать косметику в ванной? У меня и мастер есть. Он там может красивые обои поклеить, сделать подвесной унитаз и раковину. Затраты – минимальные, а покупатели это любят.

Терри устремился по коридору. Я чуть не упала от чувства облегчения, когда он вышел из комнаты. Как бы мне ни хотелось отомстить, но я не желала ни минуты оставаться в доме наедине с этим мужчиной. Мне хотелось восхищения, но только от мужа. Я не хотела близких отношений ни с кем, кроме Джона, и не могла себе представить, что когда-то это изменится. Даже в сильном гневе на Джона я все еще любила его. Это чувство было настолько реально и настолько необъяснимо – как фантомная боль в ампутированной конечности. В тот вечер я пережила ужин с Терри, и это было довольно несложно, потому что, как только я стала доступной, он потерял всякий интерес к флирту. Тогда я поклялась, что это будет моя последняя попытка устроить себе свидание до тех пор, пока хотя бы один из детей не поступит в университет.

И вот, кажется, у меня будет свидание. Но я его совершенно не боюсь. Все ровным счетом наоборот.

В Нью-Йорке 13.50. К этому времени я дважды поговорила с детьми по телефону, вполне успешно выступила с презентацией перед многочисленной аудиторией, съела на обед салат с кальмарами и выпила бокал белого вина, зашла в несколько магазинов, но ничего не купила. Помимо этого я заработала шесть академ. часов и всерьез раздумывала, не сделать ли мне экспресс-маникюр, но потом все же опомнилась.

Нарезая с притворно деловым видом круги вокруг кофейной лавки в ожидании нашего – хмм – свидания, я встречаю свою вчерашнюю знакомую Кэтрин. Сегодня она уже выглядит не так сурово – возможно, на ней благотворно сказался ночной сон или просто я теперь знаю, что она не кусается, но ее манера разговора не потеряла своей тонизирующей остроты.

– Ага! – восклицает она, увидев меня. – Вот вы где, женщина дня!

– Мм? – вопросительно мычу я.

– Нам нужно обсудить флекстологию. Я теперь только о ней и думаю. Я просто влюбилась!