— Сейчас вы находитесь в Темном дворце на нижних этажах. Но мы слышали, — понизила она голос и сочувственно посмотрела, и от этого взгляда у меня перехватило дыхание, а резкое осознание происходящего заставило похолодеть. — Что какой-то аристократический род сегодня ожидает казнь за покрывание пришлого.

— Нет, — прошептала побелевшими губами. — Нет. Только не это! Демон-отец!

Женщины снова переглянулись и, цокнув, впихнули меня в возмутительно маленький бассейн. От грохота сердца в ушах и нахлынувших поэтапных воспоминаний, я, застыв, молча позволяла делать со мной все, что им было нужно.

Все мои мысли были направлены только на одно:

«Неужели Нари позволит? Сам лично уничтожит все. Всех моих родных».

За что?

А коварный трезвый разум шепнул:

«А чем ты и твой род отличаетесь от других, кого постигла та же участь?»

***

Уже чистая и переодетая в простое платье я, кусая губы, шла за двумя демонессами служанками по пустынным коридорам нижних этажей дворца. Напряженно думая, что же мне все-таки делать. Попытаться поговорить с королем, или же?…

Не могло быть или же. Я должна попытаться.

Резко остановившись, я негромко, но четко произнесла:

— Проводите меня к Его Величеству.

Одна из демонесс обернулась и недоуменно подняла брови:

— Так сейчас и увидите. На суде.

— Нет! Мне требуется личная встреча.

— Не положено!

— Всего несколько минут, пожалуйста. — Я умоляюще посмотрела на замерших женщин и по их лицам понимала, что не позволят.

Коротко выдохнув, сжимая руки в кулаки, шепнула:

— Простите.

И резко сформировав на пальцах ментальную оглушающую волну, предварительно накинув на себя заглушку, побежала вперед, стараясь понять, куда именно следует свернуть.

Пропетляв по коридорам, я неожиданно налетела на препятствие и, охнув, едва не свалилась на попу. Но меня вовремя успели подхватить сильные руки, а мгновенно окутавший знакомый запах, не оставил сомнений кто был этим препятствием.

Ухватившись пальцами за рубашку, выдохнула:

— Нари.

— Арида, — услышала взбешенный рык мужчины возле своего уха. — Что ты здесь делаешь?!

Он отстранил меня от себя и с бешенством заглянул в широко распахнутые с затаенным ужасом глаза, а я, не дав ему и рта раскрыть, зачастила:

— Аданари… Ваше Величество, прошу, не губите мою семью, они ни в чем не виноваты! Прошу. Это я. Я сама виновата. Казните меня, а не их. Пожалуйста! И мальчишка. Он не виноват. Он жертва обстоятельств.

— Замолчи! — рявкнул мужчина, встряхнув меня так сильно, что голова мотнулась из стороны в сторону. — Замолчи! Хватит этой чуши. И слушай меня. Нарушен закон. И не мне тебе рассказывать, как поступают с предателями, даже если они не виновны. Суд будет. Но ты, Арида, останешься жива. Запомни этот момент, запомни!

Я вздрогнула от хлестких слов некогда любимого мужчины, внутри мгновенно все заледенело, унося в небытие чувства и эмоции.

Выпрямившись, я отошла на несколько шагов, покорно склонив голову, тихо проговорила:

— Но в нашей семье есть совсем маленькие демонята. Ты и их казнишь, Аданари?

Демон, тяжело дыша, мотнул головой, убирая с глаз выбившуюся из хвоста прядь волос. Я, встретившись с ним взглядом, на миг заметила сожаление и… что-то еще. Но что так понять и не успела. Взгляд Его Величества заледенел, а тьма в глазах заклубилась, он сухо ответил:

— Дочь твоей племянницы, Аниры. Она самая младшая в вашем роду и единственная, кто останется с тобой. Это мой тебе дар, Арида. А теперь тебя проводят.

Он щелкнул пальцами и буквально из ниоткуда, с двух сторон меня облепили ищейки.

— Я решил, что тебе нечего делать на суде. Уезжай из Вирбурга, графиня. И не возвращайся. Это мое последнее слово.

— Но, моя семья. Я бы хотела попрощаться!

Он ничего не ответил, но его заметавшаяся тьма в глазах и отросшие когти ясно дали понять, еще одно слово и даже внучку мне не оставят.

Сглотнув, промолчала. А Его Величество, развернувшись, собрался уходить. Решив, что это мой последний шанс выбить из Темнейшества хоть что-то. До боли сжала кулаки, даже не поморщившись от боли в коже, гася в себе дрожь и слабость, выдохнула в его мощную спину:

— Но куда я пойду? И девочку, когда мне ее отдадут?

Аданари, остановившись, не оборачиваясь, пробормотал:

— Дерзкая девчонка. Испепелить бы тебя за твой длинный язык. Тебя отвезут к месту назначения. Я сам лично выбрал этот домик, — в его голосе послышалась едва заметная, горькая усмешка, — тебе понравится. Прощай, Рида.

В тот момент, стоя в коридоре, я понимала, что это не просто конец. Это крах. Последний уровень. И самое страшное вот-вот произойдет. А мальчишки, уже, наверное, нет и в живых.

В тот момент я не могла распознать весь спектр чувств, которые успела прочувствовать. Злость, ярость, страх, вину.

Вы спросите: Может ненависть?

Нет. Ненависть… Слишком тусклое чувство по сравнению с тем, что я чувствовала в тот момент.

Это было нечто большее, страшное и трудно сдерживаемое. Почти неконтролируемое.

Но в тот же момент я понимала: Я сама виновата во всем произошедшем. Ни король, ни отец, ни сестра. А я. Только я была в ответе за свои поступки. А они, а что они?

Его Темнейшество приведет в исполнение справедливый, суровый приговор, за нарушение главного закона Домена.

Отец всего лишь следовал его воле и не хотел запятнать наш род в пересудах и насмешках других аристократических семей. Маржи всем сердцем хотела помочь, понимая то, чего я понять и узнать никак не могла.

И только это осознание сдерживало ту бурю эмоций в душе, вихрем захлестнувшая и выморозившая все изнутри, едва не сбивая с ног.

Я сама все разрушила.

Измененный Домена

Настоящее

Арида

Убирая посуду и прибывая в своих далеких мыслях, услышала характерный, громкий перезвон «кристалла вызова». Вздрогнула и, едва не выронив скользкую тарелку, буркнула под нас ругательство, выключая воду.

Покачав головой, быстрым шагом направилась на нарастающий звон артефакта, не переставая поражаться, как всего за несколько лет все изменилось.

После выяснения правды, кто стоял за убийством королевы, Его Темнейшество смягчился. Первыми его шагами на пути к изменению Домена стал обязательный обмен адептов из академий Пармы и Калейды в наши. Ранее это делалось крайне редко и нежелательно. И то, не более одного — двух адептов.