— Есть, но… меня обычно страхует сын, Полидеусес.

— Не. Мы же теперь коллеги. Возглавляем Дворцы. И, к тому же, ты напрашиваешься в союзники. Давай теперь не только ты будешь страховать меня, но и я — тебя. По рукам?

— Х-хорошо, — угрюмо согласился Халиб. — Обсудим это при встрече в выходные — как ты помнишь, я должен показать тебе руины… то есть, твой Дворец. А теперь — можешь выходить, помощь на подлете.

Я перешагнул обездвиженных стрельцов и открыл дверь, придержав Ийю коленом. Громилы и пара стрельцов на крыльце тоже лежали в повалку обездвиженные, а около них крутился мелкий мужичок-гмонниец, вероятно, подошедший недавно, уже после Алгоритма. Напротив него — толпа здоровенных четырехруких громил в обносках. Я заметил, что они стоят попарно, скованные наручниками, отдельно верхние руки, отдельно нижние, а один из них, стоявший ближе всех, лежит грудой в двух метрах от входа.

Видимо, их вели в участок прямо во время того, когда белая шестиногая лама применила свою магию. Народ, хоть и в часы комендантского часа, на площади имелся — через перекресток ошивался запоздалый погонщик броненосца, а в квартале слышался грохот и виднелся свет фар угловатого тарантаса. Стрелец отчаянно махал пищалью в сторону арестантов, кричал что-то на смеси рутенийского, гмоннийского и скра. Те что-то рявкали ему в ответ.

— Кну кха, кну кха!! — разобрал я.

Услышав скрип двери, молодоц стрелец обернулся. В его глазах прочитался ужас.

— Там же все мертвы?.. — пролепетал он. — Внутри?

— Они все живы. Сейчас проснутся.

Я увидел, как сразу с двух сторон к нам мчатся стрельцы — слева на военном кособоком автомобиле, а справа на паре мурлангов. Послышался свист, глухо бухнула пищаль, кто-то прогундосил в рупор:

— Вы окружены! Сдавайтесь!

Сзади дверь снова открылась, из неё выглянул Окихито. Осмотрелся и спустя мгновение захлопнул дверь. Тарантас с солдатами резко затормозил в десяти метрах от нас, развернулся, из него выскочила четвёрка солдат в непривычных доселе кольчугах и латных доспехах.

— Не с места! Бросить оружие!

Стало смешно. Ясно, что фраза была стандартная и протокольная, но учитывая, что в руках у меня была Ийю — это могло сойти за комплимент. Надо будет ей передать, когда проснётся, что её назвали оружием. Двое наставили пушки на меня. Двое — на компанию из четырёхруких заключённых. Нет, страшно не было, тем более, я знал, что группа зачистки близка. Было интересно, что я могу сделать, и как это можно сделать изящно.

Воздвигнуть стену? Расшвырять половину площади в стороны в стиле ведьмаковского аарда? Свечкой взмыть в воздух и улететь? Пожалуй, последнее, подумалось мне, к тому это это выглядело очень романтично — взлетать с обессиленной девушкой на руках. Но, увы, мне обломали весь кайф — свет уличных фонарей посреди площади странно преломился, затем словно из пустоты навстречу мне вышла пара в длинных плащах, мужчина и женщина. Одну фигуру я узнал — это была Мелисса, вдова убитого в подземном бункере парня, а парень, выглядевший очень молодым, на лет четырнадцать, озирался по сторонам.

Посмотрел налево — стрельцы опустили пушки и растерянно озирались по сторонам. Посмотрел направо — заключённые вытянулись ровным строем со стеклянными глазами, лежавший товарищ приподнялся, потрясая головой и встал рядом с подельником.

Мелисса глядела на меня. Нехорошо глядела, с недоверием и злобой. Ещё бы — Джафар погиб, когда сопровождал меня. И в её голове, пусть и в голове сверхсознательной вечной трудоголички, но вполне себе человеческой — могло отложиться, что это я виноват в его смерти.

— Что там? — спросила она, положив руку на дверь. — Полукровка?

Значит, догадались — ну, на то они и оперативники. Отпираться было бесполезно.

— Да, — кивнул я. — Будь осторожна.

Она развернулась к парню.

— Фредерик! Забей них, иди сюда. Найди чьи-то глаза и обследуй. Таракан, грызун, ты умеешь. Если что — пиши Полидеусесу, пусть удалёнщиков напряжёт. — Она развернулась на меня: — А ты топай в сферолёт. Подвезут.

Я кивнул и поспешил — к тому же, бицепсы и спина уже начали затекать.

Фигура сферолёта вырисовалась только за два шага до смутной тени, лежащей на брусчатке. Он оказался почти такого же, какой был у Серафимиона, только с бронированными стенками и весьма угрожающей пушкой, торчащей из-под днища. Мне подумалось, что предстоит вести его самому, но когда я шагнул на вторую ступеньку и заглянул внутрь, опасения не подтвердились.

— Ну, здравствуй, кобелина, — оскалилась Тизири, развалившаяся в кресле пилота. — Первого поколения, значит? Вот, значит, чем ты занимаешься!

А следом я взглянул на живот матери моего будущего ребёнка и обнаружил, что он изрядно округлился.

Глава 15

Информация

На ней было платье, больше напоминающее домашний халат или пеньюар — с оборками, рюшечками и кучей мелких пуговок. Выглядело весьма завораживающе, к тому же, я всё ещё не мог привыкнуть к тому, что она выглядит на двадцать лет.

— Это… это не то, что ты подумала! — зачем-то сказал я.

— Конечно, спящая стажёрка с задранной юбчёнкой на руках — не то, что я подумала! Бросай её вон туда. Садись. Что с ней?

— Снотворное в крови. Какая-то а-ашка сработала.

— Сейчас почистим.

Я осторожно положил её на сиденье. Люк захлопнулся, машина плавно поднялась вверх, оставив светящийся огнями улиц город далеко внизу. От этой картины даже немного засосало под ложечкой.

— Ты чего в ней нашёл? В малявке! — Тизири развернула кресло пилота вместе с болтающейся в воздухе ручкой и пренебрежительно кивнула на Ийю. — Я её в школе учила языкам. Несносная была. Глуповатая. Какое она там поколение, шестнадцатое?

— Пятнадцатое вроде бы. Не помню.

— А ты — спящий, значит? И тоже, получается, молодой? Слушай, эти Первые… Мои дедушки с бабушками реально такие долбанутые, что часть из своих же засунули в стазис-камеры?

— Ну,