Наверное, теперь мы уже никогда не узнаем, что это было за место, где находилось, как именно и в какой момент мы туда заплыли. По ощущениям, скорее всего субъективным, оно представляло собой некое астральное образование наподобие огромной воронки или омута. Сам я преодолевал его силу беспрепятственно, но драккар оно держало мертвой хваткой, затягивало и не желало отпускать. Я почти физически чувствовал, как трещит обшивка бедного „Грома“, как рушится мачта и рассыпаются в прах паруса. Я был в ужасе, мне казалось, никто не выживет в этом кошмаре. Я думал, что всех убил!

Но потом оказалось, что никто ничего не заметил, „Гром“ в полном порядке, и на самом деле ничего не трещало и не рвалось. Меридит говорит — наш побег ничем не отличается от обычного перемещения через астрал: только что были в одном месте, а через секунду уже в другом, где нет ни тумана ни мертвых кораблей, только Океан кругом, и солнце светит вовсю.

Удивительно, сколь велика бывает разница восприятия! Я-то был совершенно уверен, что мучился очень долго, как минимум несколько часов. И под конец уже совсем ничего не соображал, как будто мой собственный разум утонул в тумане.

А потом что-то булькнуло, хлюпнуло — такой звук получается, когда выдергиваешь сапог из трясины — хватка проклятого омута ослабла так резко, что нас отшвырнуло куда-то назад. Я открыл глаза и обнаружил, что плаваю в теплых водах Океана, рядом, как пробка на волнах, скачет „Гром“, а шагах в тридцати впереди из воды торчит острый черный плавник! И не просто торчит, а стремительно перемещается по направлению ко мне.

Видимо, в этот момент у меня сработали здоровые рефлексы. Я вылетел из воды и шмякнулся на палубу. Левитировал снизу вверх! Второй раз в жизни! Это я-то! А главное, в душе я этого совершенно не желал! Ведь я считал всех своих родных и близких мертвыми и был бы только рад, если бы акулы меня сожрали.

К счастью, Судьба уберегла меня от подобной глупости. Но левитация добила окончательно. Что было потом — совершенно не помню, да оно и не суть важно. Главное, все мы живы (и даже судовой, хотя как раз без него вполне можно было бы обойтись), „Гром“ цел и невредим, и путешествие наше продолжается.

Сейчас, пока не видит Аолен, я снова попробую встать и, если не упаду, отправлюсь в иной мир, успокою Макса и Ирину, они очень пережи…

Пятьдесят восьмой день после бури,

второй после тумана.

Это Аолен не дал мне вчера дописать! Отобрал перо и обозвал сехальским ослом. Наше общество дурно влияет даже на эльфов!

Мы плывем по волнам, счастливые до одури и совершенно дезориентированные в пространстве. Хотя нет. „Совершенно“ — это я преувеличил для красного словца. Мы, конечно, знаем, где север, а где юг, знаем, что по-прежнему идем на запад (ветер не переменился). Но не представляем, на какой находимся широте. Хотя очевидно, что намного южнее первоначальной… Ох! Вот предупреждал же я Отшельника, предлагал плыть с нами, — не послушался! И где теперь прикажете его искать? Вот досада! Жалко дядьку, так и будет сидеть на своем острове до конца времен.

А я с утра пораньше побывал в ином мире. Макс с женой очень обрадовались нашему спасению. Но Ирина сказала, что я смахиваю на труп, и взялась поить какой-то полезной травой. Это было даже хуже, чем сехальский чай. Но спорить с дамами из иного мира мне неловко, пришлось пить…

Перечитываю свои последние записи и удивляюсь. Нам многократно приходилось, бывать в ситуациях не менее трудных и опасных, но никогда прежде мы не впадали в подобное уныние и отчаяние. Вели себя как законченные психи, только что заживо друг друга не оплакивали. Совершенно очевидно, это странное состояние было вызвано внешними причинами, то есть проклятым туманом. Странное место, ох, странное!

Теперь я почти уверен: оно не принадлежит ни одному из миров. Оно напоминает ловчую яму, вроде той, что устраивают охотники или кобольды. Не берусь утверждать, что она поставлена специально кем-то из сильных мира сего. Возможно, это просто редкое явление природы… Будем надеяться, что редкое…

Хотя теперь, находясь в здравом уме, я жалею, что не предпринял ничего для изучения его свойств. Помирать собрался, осел сехальский! Нет бы о науке подумать, вместо того, чтобы зацикливаться на личных неприятностях! Идиот! Впредь надо быть умнее и ответственнее.

Кстати, об уме и ответственности. Макс говорит, почетная обязанность первопроходцев — давать имена вновь открытым землям. А нам даже в голову ничего подобного не пришло! Спасибо, догадались встреченные острова на карту наносить. Сейчас я ее разверну, и мы займемся топонимикой. Это нас развлечет…

Развлечение оказалось не из легких! Хельги никак не мог ожидать, что его предложение найдет в сердцах спутников столь горячий отклик. Ни один не остался в стороне! Даже судовой вылез из-под палубы, уселся на руль и, кто бы что ни предложил, орал, азартно хлопая себя ладошками по коленкам: „Дурацкое название, дурацкое! Не подходит, не подходит!“ А Улль-Бриана стало и вовсе не узнать. Юноша сбросил маску отрешенного, непонятого поэта и с жаром отстаивал свои тошнтворно-сентиментальные идеи. На него стоило взглянуть в этот миг. Фарфоровое личико порозовело, взор одухотворенно горел, красивые каштановые волосы разметались в художественном беспорядке — истинное воплощение романтизма!

Хельги был в бешенстве.

— Даже не надейся! Ты-то в стороне останешься! А я буду вынужден явиться на кафедру и предъявить руководству все твои „Земли Разбитых Надежд“ и „Острова Печали“! Да меня идиотом сочтут! Стыда не оберешься! Нужны строгие, рациональные названия, отражающие свойства географических объектов!

— Ну ты тоже хорош! — шла в атаку сильфида. — „Гранитогнейс-мигматитовый[7]скальный массив“! И не выговоришь на трезвую голову!

— Я же не виноват, что он сложен именно гранитогнейс-мигматитом! Вот видишь, у меня цифрой помечено! А вот образец! Типичный гранитогнейс! — Демон ткнул пальцем в тот самый остров, где они едва не погибли, а потом извлек из мешка пестрый обломок. — Я его чудом сохранил!

— Ну ты иша-ак! — кипятилась дочь сенатора Валериания. — Мало ли что из чего сложено! Закатные острова, к примеру, из чего состоят? Тебе известно?

Магистр Ингрем фыркнул.

— Естественно! Преимущественно из деформированных габброидов![8]

— Вот! — торжествовала девица. — Но называются они — Закатные, а не Деформированно-габброидные!

— Конечно! Этому названию тысячи лет. Тогда о габброидах никто представления не имел. Использовали самые простые признаки. На западе — значит, Закатные. Населенные сильфами — значит, Сильфхейм…

Тут в спор вклинился Рагнар:

— Да какого демона они нужны, ваши признаки?! Почему нельзя просто придумать красивое слово? Взять, к примеру, Арвеи: ничего не значит, просто хорошо звучит!