Старший лейтенант прибавил ходу. В ботинках хлюпала вода, дождь заливал глаза, куртка и штаны плотно облепляли тело, стесняя движения, но расстояние между Самсоновым и человеком в дождевике сокращалось. Полицейский понял, что скоро догонит его. Как ни странно, за все время человек ни разу не оглянулся – похоже, он был уверен, что оторвался и ему ничего не грозит. Через полминуты Самсонов был уже в десятке метров за его спиной и перешел на быстрый шаг. Похоже, объект направлялся к метро. Полицейский держал правую руку за пазухой, потому что не хотел выпускать пистолет, но и светить им на улице тоже. Он нагнал человека в дождевике, вытер лицо мокрым рукавом и протянул левую руку, чтобы схватить его за плечо и развернуть к себе. Вдруг человек остановился. Это произошло так неожиданно, а Самсонов был к нему так близко, что не успел затормозить и налетел на него.

– Эй, поаккуратнее нельзя?! – возмущенный женский голос заставил полицейского сунуть почти вынутое оружие обратно под куртку.

На него смотрела дама лет пятидесяти, в очках, державшая в руке мобильный телефон. С ее дождевика потоками катилась вода. Поток пешеходов огибал ее и Самсонова с двух сторон.

– Ослеп ты, что ли?! – спросила женщина. – Смотри, куда прешь!

– Нечего на дороге вставать как вкопанная! – огрызнулся Самсонов, вертя головой, но уже понимая, что того, кто был ему нужен, он давно потерял. След оказался ложным.

– Что-о?! – протянула женщина, повышая голос до визга.

– Заткнись, идиотка! – спокойно ответил Самсонов.

Сунув пистолет в кобуру, он пошел обратно, сопровождаемый отборной бранью.

Через десять минут Самсонов был возле дома, где жил Иртемьев. Дверь подъезда открылась, и на крыльцо вышел мужчина в футболке и трениках. Щелкнув зажигалкой, он закурил, брезгливо глядя на пенящиеся лужи. Самсонов проскользнул мимо него в подъезд, дверь которого еще не успела закрыться благодаря тугой пружине. Поднимаясь на шестой этаж, он набрал номер Полтавина.

– Что тебе надо? – неприветливо отозвался криминалист. – Я не работаю по ночам! По ночам я сплю и советую некоторым поступать так же.

Самсонов подобрал на лестничной площадке свой зонт и вошел в квартиру Иртемьева. Прихожая, первая комната, вторая. Он остановился на пороге. Здесь все и произошло!

– Извини, но придется тебе или кому-то из твоих орлов приехать по адресу, который я тебе сейчас продиктую.

Полтавин шумно вздохнул:

– Кого убили?

– Думаю, одного из подозреваемых.

– Вот как?! Не женщину?

– Нет.

– Ладно, я пришлю пару человек. Кто там у меня сегодня дежурит…

– Запиши адрес, а потом посмотришь.

– Ладно, давай.

Попрощавшись через минуту с Полтавиным, Самсонов вернулся в прихожую и осторожно прикрыл входную дверь, а затем снял мокрые куртку и футболку и отправился в ванную, чтобы хотя бы отжать их. Его била мелкая дрожь. Не мешало бы принять горячий душ и переодеться.

Самсонов старался не думать о том, что увидел во второй комнате. Ему был нужен тайм-аут, хотя бы небольшой. Пока приедут криминалисты, он еще успеет все рассмотреть.

Старший лейтенант открыл краны, сделав воду чуть горячее, чем обычно, разделся и влез в ванну, переключив смеситель в режим душа. Наверное, в шкафу Иртемьева найдутся какие-нибудь шмотки, более или менее подходящие по размеру. Ему самому они, во всяком случае, теперь точно не пригодятся.

Самсонов вышел из ванны, натянул на себя спортивные штаны, футболку с каким-то принтом и носки. Затем отправился в комнату, где нашел хозяина квартиры. Во всяком случае, он был уверен, что там, привязанный к стулу, сидел именно Иртемьев. Конечно, потребуется опознание, но кого еще мог истязать преступник, которого он упустил?

Самсонов встал на пороге. Он решил, что не будет бесить Полтавина и его коллег, расхаживая по месту преступления. Хватит и того, что он душ принял в квартире убитого. Но отказаться от того, чтобы осмотреть тело хотя бы с расстояния, полицейский не мог.

Судя по всему, его предположение было правильным: Иртемьев влез в архив приюта и достал документы, которые поручил ему раздобыть Дремин, но потом решил подзаработать и не отдавать полицейскому бумаги, касающиеся усыновления. Вместо этого он стал шантажистом. Не слишком удачливым, если учесть, что его заставили есть части собственного тела, а потом вскрыли от грудины до лобка и размотали внутренности по всей комнате. Теперь они лежали жуткими узорами на ковре и паркете, серые и осклизлые, воняющие дерьмом и кровью. Убийца отрезал от Иртемьева кусок икроножной мышцы, затем – жир с живота. Он еще торчал изо рта убитого, напоминая огромный окровавленный вывалившийся язык. Видимо, Самсонов заявился слишком рано и помешал преступнику скормить его Иртемьеву, поэтому тому пришлось просто вскрыть свою жертву, а затем добить ударом ножа в сердце. Его рукоять торчала из груди, лезвия же видно не было – настолько глубоко оно ушло в тело. Судя по всему, нож был кухонным, и взял его убийца наверняка в квартире Иртемьева. Свой же забрал с собой.

Повсюду была кровь. Голое тело Иртемьева она покрывала почти полностью, под стулом блестела алая лужа, в которую с чавкающим звуком продолжали падать капли.

Самсонову вспомнился «Венецианский купец» Шекспира – та сцена, где Антонио обещает позволить вырезать из своего тела фунт мяса, если не вернет долг Шейлоку. Убийца не случайно выбрал такой способ пытки – в этом Самсонов не сомневался.

Преступник согласился заплатить Иртемьеву и явился к нему домой, но вместо денег устроил представление для двоих. Можно даже сказать, поздний ужин в тесном кругу. Он не принес с собой деньги, потому что не собирался платить ни при каких условиях. Пошел ва-банк и победил. Конечно, бумаги, касающиеся усыновлений, а значит, содержащие имя убийцы, теперь были у него. Оставался вопрос, каким образом Иртемьев догадался, кто из усыновленных мальчиков стал преступником. Почему он связался именно с ним? Что было в этих документах?

Запиликал домофон, и Самсонову пришлось отправиться в прихожую. Это оказались криминалисты, которых прислал Полтавин. Полицейский впустил их в парадное и остался ждать в коридоре. Возвращаться в комнату, где был труп, смысла не было: теперь надо дождаться результатов осмотра и экспертизы.

Самсонов достал из кармана треников телефон и хотел набрать номер Дремина, но передумал: зачем мешать подчиненному спать? Все равно до завтра они уже ничего не сделают. Унять охотничий азарт, успокоиться, может быть, даже поехать домой и вздремнуть хоть пару часов.

Дверь открылась, и на пороге возникли криминалисты в своих прозрачных пластиковых комбинезонах.

– Там, – показал Самсонов. – Во второй комнате.

Кремниева устало упала на кровать, раскинув руки, и закрыла глаза. Как же ее достали эти писатели! Целых три часа ей пришлось делать вид, что она польщена, восхищена и ошарашена – именно такую инструкцию она получила от Дениса. Ему такие встречи, похоже, давались легко – наверное, привык, а может, ему просто нравилось пудрить людям мозги. А вообще, это была его работа, так что…