Кроме того, речь шла о двух планируемых ограблениях, так что домой бывшие «подданные» Мориарти возвращались довольные и преисполненные оптимизма. Витая в облаках и слегка покачиваясь после выпитого, они не заметили нищего в темном углу возле «Головы монашки», не услышали негромкого свиста и продолжали путь по грязным улицам. Между тем свист послужил сигналом, получив который отиравшийся неподалеку мальчишка сорвался с места и сломя голову, словно самой его жизни угрожала некая опасность, помчался к месту назначения.

Причин для беспокойства не появилось даже тогда, когда парочка наткнулась на болтающегося на углу улицы проныру Эмбера.

— Джонас! Уолтер! Ну и ну! Давненько не виделись. Где это вы прячетесь? В надежном месте и подальше от закона, а?

Как всегда, глазки у Эмбера бегали туда-сюда, замирая на мгновение, будто для того, чтобы пронзить ночную тьму.

Ни Грин, ни Батлер Эмбера не боялись.

— Как делишки, Эмбер? — Роуч подступил к бывшему приятелю, нависнув над ним грозной глыбой.

— Слыхали, ваш хозяин откинулся сегодня.

Эмбер печально кивнул.

— Что-то вам не везет, — прокаркал Роуч. — Как Профессора не стало, так вас и качает. Теперь вот полковничек отчалил… да он, собственно, не очень-то и старался.

— Поэтому Профессор его и списал, — сказал негромко Эмбер.

Смысл и полное значение реплики дошли не сразу. Фрэй недоверчиво ухмыльнулся.

— Профессор? Ты что имеешь в виду?

Они даже не услышали, как за спиной у них, выйдя из-за угла, встала четверка экзекуторов.

— Профессор желает вас видеть, — спокойно добавил Эмбер. — Обоих.

Первым, как всегда, опасность ощутил более сообразительный Роуч, лицо которого отразило растерянность человека, получившего сильный и неожиданный удар. В следующий момент он обернулся, но было уже поздно — вылетевший из темноты кулак послал его в нокдаун. Роуч рухнул, словно подрубленное дерево.

Фрэй, замешкавшись на секунду, попытался смыться, но Эмбер выставил ногу, и здоровяк, споткнувшись, сунулся физиономией в грязь. Ударился он крепко, так что воздух с шумом вырвался из легких, а подняться уже не смог. Это сделали двое громил, один из которых тут же врезал еще не пришедшему в себя Фрэю по затылку.

Эмбер растворился в темноте. Четверка экзекуторов последовала за ним, волоча двух перебежчиков и оглашая окрестности пьяным пением. Со стороны могло показаться, что веселый секстет возвращается с дружеской пирушки, в ходе которой двое его участников приняли лишнего и удалились, выражаясь современным языком, за точку невозврата.

Они и не вернулись. В одном из многочисленных полутемных, вымощенных дробленым камнем переулков их поджидала крытая подвода. Лошадка мирно дремала, но возница был начеку. Пленных загрузили, не особенно при этом церемонясь, после чего экзекуторы уселись и сами, причем двое из них прямо на бесчувственные тела. Получив сигнал, возница тронул с места, и подвода покатила в направлении Лаймхауза.

Поднимавшийся со стороны реки редкий вечерний туман рассеивал чахлый свет немногочисленных газовых фонарей. Прилегающие к складу улицы уже затихали, когда подвода остановилась у больших ворот, потратив на весь путь около двадцати минут.

Эмбер и четверка экзекуторов были не единственными, кто выполнял в тот вечер поручения Профессора. Еще двое, Ли Чоу и верзила по имени Терремант, протирали штаны в пивной небольшого дома терпимости неподалеку от Олдгейта. Ловкий китаец уже выяснил, что Джон Таппит, работавший кладовщиком на фирму «Ф. и С. Ослер», чьи товары — канделябры, лампы, столовое стекло, украшения, фарфор и керамика — выставлялись в магазинах на Оксфорд-стрит, завел привычку заглядывать сюда после работы.

Таппит, худощавый молодой человек без особенных способностей и навыков, отличался от многих наличием некоторого интеллекта, проявлению которого мешали вспыхивавшие время от времени страсти. Работа была спокойная, и, хотя платили мало, в те нелегкие времена ему завидовали многие. В пивную он приходил обычно около восьми часов вечера. Так случилось и в этот раз.

Заказав выпивку, Таппит удалился со стаканчиком в уголок, где и расположился в одиночестве. Ли Чоу и Терремант остались на месте и как будто совсем его не замечали. Проведя расследование с присущей ему тщательностью, китаец знал, молодой человек, столь жестоко обезобразивший Энн-Мэри Доуби, придерживается, по крайней мере в последние недели, определенного порядка. Ли несколько раз встречал девушку и, даже будучи человеком закаленным и многое повидавшим, с трудом сдерживал отвращение при виде изуродованной плоти, покрытой ужасными ожогами, протянувшимися от линии волос до скулы через левую щеку. По дороге к пивной он обменялся мнением с Терремантом, который согласился, что виновный должен быть наказан. Китаец знал, что если все пойдет обычным путем, то Таппит проведет в пивной не более получаса, после чего отправится домой, где его ждет более чем скромный ужин.

Прошло минут двадцать. Помещение наполнилось густым дымом и громкими голосами мужчин и женщин, сведенных вместе не дружбой, а отчаянием. Таппит поставил наконец на стол пустой стакан, и наблюдавший за ним Терремант толкнул локтем напарника. Парочка торопливо снялась с места, выскользнула из заведения, перешла на другую стороны улицы и остановилась, продолжая наблюдение за дверью.

Таппит задержался минут на шесть или семь, повернул налево, прошел, не выказывая признаков опьянения, несколько десятков ярдов и свернул еще раз налево, на Майнорис. Ли Чоу и Терремант следовали за ним, отстав ярдов на двадцать.

Переулок между Сван и Гуд-стрит выглядел таким же пустынным, темным и зловещим, как и тот, где Эмбер и его четверо подручных взяли Роуча и Фрэя.

Пара прибавила шагу и сократила расстояние до жертвы на несколько шагов.

— Дзон Таппит, — подал голос Ли Чоу. — Мы от Плофессола.

Молодой человек остановился как вкопанный, став похожим на тот самый соляной столб, в который превратилась обернувшаяся в сторону Содома жена Лота.

В следующее мгновение китаец шагнул к нему, а Терремант прошел чуть дальше и повернулся, готовый схватить Таппита за руки. В призрачном свете блеснуло лезвие ножа. Глаза несчастного расширились от ужаса, а ноги словно приросли к земле. В горле у него забулькало.

— Что… что… — глухо прохрипел он. — За что?

Терремант схватил его сзади за локти, заключив словно в стальные тиски.

— Ты обзог Мэли Доуби лисо. Пола платить.

Скупой на слова, маленький китаец с трудом сдерживал бушующую в душе ярость. Он был готов отрезать Таппиту голову, но чувство мести подсказало, что такая быстрая, пусть и болезненная, смерть слишком легкое наказание для мерзавца, изуродовавшего прелестное личико только потому, что девушка не пожелала с ним встречаться.

Не обращая внимания на прерывистые всхлипы жертвы, Ли Чоу поднял нож. Таппит забился в руках Терреманта, стараясь спрятать лицо от страшного лезвия. Китаец схватил его за волосы и дернул вверх, заставив поднять голову.