–Я хотел сам тебе отдать. Спасибо.

Он неуклюже передал сверток и замолчал. Я усмехнулась, видимо ему больше нечего сказать мне, вот он и стушевался.

Я потрепала его по голове:

–Не болей.

–Выйди- из темноты раздался глухой голос самого Сарга.

Ну его мне тоже будет приятно видеть, поэтому я шагнула вперед. Он оглянулся по сторонам, затем аккуратно достал что-то из-за пазухи, и быстро сунул мне в руки.

–Спрячь. И никому не говори об этом.

Я растерялась, кивнула и засунула это в глубокий карман.

–А что это?– почему-то шепотом спросила я.

Сарг глубоко вдохнул и развел руками в стороны.

–Не знаю.

От удивления, мои глаза широко открылись.

–Эта вещица находилась у нас с момента сотворения этого мира. Как именно она сюда попала и для чего, не знаем. И до сего момента, мы не смогли разобраться. Может она в наших руках не работает. Но то, что она ценная, знаю совершенно точно. Она из того мира. Мой отец, а ему отец его отца, говорили, что в ней есть частица самого создателя. Нет, не так. Вроде она принадлежала самому создателю, но он отдал ее.

Он задумался.

–Только кому именно отдел не знаю, не помню, чтобы кто-то упоминал об этом. Да и не важно. Главное никому не говори о ней, иначе ливейлы нас уничтожат.

Ох ты ж! Может ну ее, эту вещицу? Вернуть обратно, да и думать о ней забыть.

Видя мою нерешительность, Сарг отступил назад.

–Я отблагодарил тебя. Не смей отказываться! Я по собственному желанию, отдал тебе самое ценное, после своего наследника конечно.

Он усмехнулся.

–Хотя, честно говоря, эта вещь гораздо ценнее моего сына.

И чтобы я не начала возражать, Сарг с Мирцем отступили в темноту.

А я там и осталась стоять в темноте, немного растерянная. Я зашла в дом, и, не увидев хозяйки, прошла в свою комнату. Там я открыла сверток, что передал мне подросток, и ахнула. На постель посыпалась куча разноцветных камней. Сдурел совсем, здесь же целое богатство. А рука уже потянулась потрогать свое богатство. Желтые, голубые, сиреневые, черные и белые. Здесь даже зеленых не было, к которым я уже привыкла. Получается эти все ценные?

Достала ту вещь, которую мне велели спрятать. Скинув тряпку, я увидела что-то тоненькое, с деревянной ручкой. Будто жила животного, хорошо обработанная. И что с ней делать теперь? Я взмахнула рукой и помахала этим в воздухе. Ничего. Ударила этим об кровать. И снова ничего. Потом взмахнула и ударила себя по ладони. Боль обожгла ладонь, и я вскочила, укачивая руку. А потом посмотрела на след, словно от ожога. Вздохнула. Теперь будет, чем отбиваться от животных, например. Или же Фурруху перепадёт, если продолжит издеваться надо мной.

Мне очень хотелось показать свое богатство хозяйке, поэтому я сгребла это в мешочек и побежала.

Нашла ее на улице. Она сидела с закрытыми глазами и тихонько покачивалась, словно убаюкивая себя.

И я отступила. Будет у меня еще время показать камни, а сейчас самое верное, это оставить её со своими мыслями.

***

-Шила- раздался по дому зычный голос Нуваш. Я вскочила, потирая глаза.

Проспала. Как же так? Я быстро оделась и побежала вниз. А там уже вовсю кипела работа.

И словно не было ни прошлой ночи, все вернулось на круги своя. Фуррух снова начал строить козни, и я, с пребольшим удовольствием, плюнула ему в плошку. До самого вечера я бегала, пока не перестала чувствовать ног, мечтая добраться до постели и бухнуться в нее.

Но ночь так и не наступила! Словно время остановилось. Солнце не уходило с неба и продолжало освещать этот мир.

Мы растерялись. Ведь только по небесным светилам мы знали, когда время сна и когда нужно пробуждаться. И никто не понимал, что же происходит.

Животные начали потихоньку сходить с ума. Ведь есть дневные животные, и когда солнце уступало место луне, просыпались ночные. Теперь же дневные и ночные лесные жители отвоевывали свою территорию. Всё чаще из лесного массива слышались визги умирающих животных и их предсмертные хрипы. Спустя некоторое время они начали беспрепятственно выходить к людям, вымещая свою злобу. Теперь и мы начали опасаться выходить на улицу, ведь теперь раны можно было получить и от летунцов.

Наших посетителей весьма заметно убавилось.

Мы начали работать по очереди, благо еда еще была, но наши запасы быстро таяли.

Мы ходили, пока просто не падали на пол от усталости, погружаясь в беспокойный сон. Со временем, у меня возникло ощущение, будто невидимое кольцо сжимается вокруг нас, которое сомнет и уничтожит все живое, попавшее в это кольцо.

У хозяйки пролегли темные круги под глазами. Она все чаще замирала на одном месте, уставившись в одну точку от усталости.

-Хозяйка, я вот о чем хочу сказать. Мы так долго не протянем. Поэтому предлагаю вот что. Сейчас нужно ориентироваться не на солнце, а на собственные ощущения.

Мне попытались возразить, но я пресекла возражения, взмахом руки.

–Все кто здесь есть, закройте глаза. Что чувствуете?

Наступила тишина, каждый пытался понять, что именно я от них хочу.

–Усталость- прошептала Нуваш.

–Все тело болит и просит об отдыхе.

–Молодец, хозяйка. Теперь каждый из вас должен ориентироваться только на свое тело. Вспомните, мы ходим кушать или же наше тело просит еды в одно и то же время, так? Оно, тело то есть, много солнц получало еду в одно и то же время, отдыхало в одно и то же время. Если и этот ориентир собьется, тогда нам точно конец. Будем отдыхать по очереди. Хозяйка, идите в мою комнату, там нет окон, поэтому там темно. Как почувствуете, что тело отдохнуло, спуститесь.

– И вот еще что- я оторвала маленькие тряпочки и начала засовывать их в уши Нуваш.

Та сначала не понимала, а потом начала отмахиваться от меня.

–Я же ничего не услышу в случае опасности.

–Тогда умрете в неведении. Все идите! Не вижу, не слышу! А ощущаю!

Когда спустилась вниз после отдыха, ее взгляд был более осмысленным.

–Кажется, я начала понимать, что происходит. Пожиратель при свете солнечного дня исчезает. Вероятнее всего, ливейлы, пытаясь уничтожить это, и каким- то образом оставили солнечный свет.

–Ну, вот видишь, как отдых тела влияет на работу наших мыслей.

Только теперь моё тело требует отдыха.

Ясива бледной тенью вышла из кухни, держась рукой за стену.

–Яся, нам тоже нужно отдохнуть!

И пока она вяло возражала, я подталкивала ее к двери.

Заткнула нам уши тряпками, и даже повязала повязки на глаза, не смотря на то, что в комнате было темно. Ясива даже не сопротивлялась, а рухнула на кровать и мгновенно уснула. Мне пришлось толкать ее к краю, а потом я с удовольствием протянула гудевшие от напряжения ноги. Я буквально простонала: