метрополии достигли Новой Испании и сразу же нашли там отклик среди сторонников независимости, в большинстве своем надеявшихся, что перемены в Испании облегчат проведение необходимых преобразований в ее американских владениях и избавление от колониального ига.

Положение испанских властей оказалось весьма затруднительным, так как значительная часть войск сочувствовала либеральным идеям, а многие офицеры являлись масонами, которые в то время придерживались обычно сравнительно передовых взглядов. Благодаря этому либеральные круги сумели довольно быстро добиться успеха. 31 мая вице-король и другие высокопоставленные сановники присягнули на верность конституции. Власти объявили о восстановлении свободы печати, ликвидации инквизиции и других специальных судебных органов.

Крупные землевладельцы, церковная иерархия, военно-бюрократическая верхушка были напуганы начавшейся революцией на Пиренейском полуострове и тем резонансом, который она получила за океаном. Их опасения еще больше усилились в связи с проводимыми в метрополии антифеодальными и антиклерикальными мероприятиями (подтверждение упразднения личных повинностей индейцев и других реформ, объявленных в 1810–1813 гг.; декреты о закрытии большинства монастырей, секуляризации[16] церковного имущества, лишении церкви права контроля над школьным образованием; полная отмена судебного иммунитета духовенства по всем уголовным делам; аннулирование привилегий военных и т. д.), отразившимися и на ситуации в Новой Испании.

Публичные выступления против колониальной администрации становились все более резкими. Усилению революционных настроений способствовали также успехи борьбы против колониализма в Южной Америке: в 1816 г. Тукуманский конгресс декларировал независимость Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы, в 1818 г. была провозглашена независимость Чили, в 1819 г. — Венесуэлы, вслед за освобождением Новой Гранады конгресс в Ангостуре принял решение о создании федеративной республики Колумбии.

Страх привилегированной испано-креольской элиты перед опасным для нее влиянием испанской революции в условиях нараставшего подъема освободительного движения в колонии обусловил изменения в расстановке классовых сил. Титулованная знать, высшее духовенство, крупные купцы и горнопромышленники, помещики, многие чиновники и офицеры, в прошлом поддерживавшие испанцев в борьбе с патриотами или выжидавшие ее исхода, стали добиваться отделения от революционной Испании. Боясь, что проникновение «либеральной заразы» из метрополии может способствовать такому развитию антиколониальных тенденций, которое будет сопровождаться существенными социально-экономическими преобразованиями, затрагивающими их интересы, они поспешили возглавить движение за независимость, чтобы направить его в угодное им русло. В обстановке, когда патриотические силы были обескровлены и разобщены, инициативу перехватили наиболее консервативные элементы, желавшие сохранить в неизменном виде свое господство и прежние порядки{108}.

В числе тех, кто при создавшемся положении выступил в поддержку идеи независимости, оказались некоторые руководители католической церкви. Среди них видную роль играли ректор университета Мехико и каноник кафедрального собора Матиас Монтеагудо, бывший инквизитор Тирадо, епископ Пуэблы Антонио Хоакин Перес, который, будучи в свое время председателем кадисских кортесов, помог Фердинанду VII распустить их. Сторонниками отделения от метрополии являлись также военный судья Мигель Батальер, командующий регулярными войсками Новой Галисии бригадир Педро Селестино Негрете, подполковник Мануэль Гомес Педраса, избранный в 1820 г. депутатом кортесов, и другие офицеры.

Монтеагудо и его единомышленники собирались обычно в часовне церкви «Професа». Вскоре на первый план как лидер сепаратистов выдвинулся полковник Итурбиде — человек, который, по словам мексиканского историка, «был непропорционально мал по сравнению с великой задачей, поставленной перед ним судьбой»{109}.

Агустин Косме Дамиан де Итурбиде-и-Арамбуру родился 27 сентября 1783 г. в столице провинции Мичоакан — Вальядолиде, где восемнадцатью годами раньше появился на свет Морелос, а с конца 70-х до начала 90-х годов преподавал в местном колехио Мигель Идальго.

Отец Агустина — Хосе Хоакин де Итурбиде-и-Арреги был уроженцем Наварры. В молодости он уехал в Новую Испанию и обосновался в Вальядолиде, приобретя одноэтажный каменный дом близ кафедрального собора и поместье недалеко от города. Со временем Итурбиде стал членом городского совета (кабильдо) и вступил в брак с креолкой Марией Хосефой Арамбуру.

Агустин — старший из пяти детей, родившихся от этого союза, — учился в вальядолидской теологической семинарии, но особого прилежания не проявлял. В 14 лет юноша поступил на военную службу в чине второго лейтенанта пехотного полка, располагавшегося в Вальядолиде. В 1805 г. он женился на дочери интенданта провинции Мичоакан 19-летней креолке Ане Марии Уарте, привлекшей его не только миловидной внешностью, но и богатым приданым. Вскоре после свадьбы молодому офицеру пришлось покинуть родной город, так как его полк Перевели в Халапу.

В середине сентября 1808 г. Итурбиде по личным делам приехал в Мехико. Вследствие случайного стечения обстоятельств он оказался в столице как раз в тот момент, когда был смещен вице-король Итурригарай. Лейтенант из Халапы одним из первых поспешил предложить свои услуги новой администрации, а его отец пожертвовал крупную сумму (тысячу песо) в пользу Испании, которая вела войну с наполеоновской армией. Подчеркивая свою лояльность по отношению к «законной» власти, Итурбиде-младший не забывал и о собственных интересах. В декабре 1808 г. он купил обширную асьенду Сан-Хосе-де-Апео в Мичоакане, заплатив за нее почти 100 тыс. песо, для чего употребил часть приданого жены. Год спустя Итурбиде еще раз проявил «благонадежность», донеся о заговоре в Вальядолиде.

Весть о восстании, начавшемся по призыву Идальго, застала Итурбиде на асьенде Aneo, где он находился в отпуске по болезни. В связи с приближением повстанцев его семья 5 октября покинула Вальядолид и направилась в Мехико. Сам же Итурбиде получил предписание вместе со своим подразделением присоединиться к войскам Трухильо, направленным навстречу армии Идальго. Он отличился в сражении при Монте-де-лас-Крусес, за что был произведен в капитаны.

Впоследствии Итурбиде активно участвовал в подавлении освободительного движения в центральных районах Новой Испании. Именно он захватил в плен Альбино Гарсию и приказал расстрелять его в числе свыше полутораста партизан. Награда последовала немедленно: 28-летнему капитану было присвоено звание подполковника. Испанское командование высоко ценило его. Начальник Итурбиде писал в январе 1813 г. вице-королю о его «энергии, таланте, умении командовать, испытанном патриотизме, воинском мастерстве, знании службы и опыте самостоятельного руководства войсками»{110}.

После победы, одержанной Итурбиде близ моста Сальватьерра и также сопровождавшейся массовой расправой с повстанцами, в апреле 1813 г. его произвели в полковники, а в сентябре поставили во главе соединений, действовавших в интендантстве Гуанахуато. Во время наступления революционной армии Морелоса на Вальядолид он в качестве заместителя командующего силами роялистов руководил внезапной атакой, которая привела к серьезному поражению патриотов и вынудила их к отходу. В дальнейшем Итурбиде успешно сражался с повстанцами в Гуанахуато и в декабре 1814 г. доложил вице-королю, что их сопротивление сломлено на всей территории интендантства. Однако в соседнем Мичоакане его постигла неудача. Несмотря на заметное превосходство в силах, все попытки испанских войск выбить «мятежников» с почти неприступной возвышенности Копоро оказались тщетными и в начале марта 1815 г. им пришлось снять осаду.

Но