– Эмброуз… – тихим эхом отозвалась Конкордия.

Откинув голову назад, Уэллс увидел, что стекла ее очков запотели от их дыхания.

– Примите мои извинения. – Улыбнувшись, Уэллс снял с Конкордии очки. – Должно быть, это напоминало поцелуй с незнакомцем в темноте.

– Нет, – ответила она, моргая и слегка щурясь, чтобы разглядеть его лицо получше. – Я отлично знаю, кто вы такой.

– Конкордия, – услышал Уэллс собственный шепот. – Что ты со мной делаешь? – Он крепче прижал ее к себе, изнывая от желания ощутить тепло ее тела, прижимающегося к его восставшей плоти.

Ничто больше не могло утолить того голода страсти, которая пылала у него внутри. Конкордия льнула к нему – казалось, она чувствует то же, что и Эмброуз. Опустив руку, он развязал поясок ее халата.

Когда его рука коснулась ее груди, тело Конкордии напряглось.

Эмброузу удалось оторваться от ее губ.

– Что такое? – спросил он.

Ее глаза были широко распахнуты, и, казалось, они потемнели. Конкордия опустила руки и отступила назад.

– Боже мой, я едва не забыла! – вскричала она, засовывая руку в карман халата.

– Чего не забыла?

– Письма! – Конкордия показала Уэллсу два листка бумаги. – Я же из-за писем пришла сюда. Они были спрятаны в газете. Это письма от мисс Бартлетт. Она написала их миссис Джервис, когда находилась в замке Олдвик. На письмах есть даты – одно она написала незадолго до своего исчезновения.

Вздохнув, Эмброуз заставил себя переключить внимание с Конкордии на листки бумаги.

– Дай-ка мне их посмотреть, – попросил он.

Конкордия протянула ему письма.

– Мисс Бартлетт обнаружила, что в замке происходит что-то нехорошее. В первом письме она с некоторым удивлением пишет о том, что из замка невозможно отправить письмо или получить его там. Мисс Бартлетт удалось отправить письма лишь после того, как она подкупила одного из фермеров, привозивших провизию в замковую кухню.

Эмброуз отдал ей очки.

– Ступай вниз, в библиотеку. Я присоединюсь к тебе через несколько минут.

Спустя десять минут Эмброуз, облаченный в халат, стоял у своего письменного стола в библиотеке. Оба письма мисс Бартлетт, адресованные миссис Джервис, лежали перед ним на промокательной бумаге.

– Очевидно, что они с миссис Джервис были хорошо знакомы, – промолвил он.

– Да. – Конкордия нервно мерила библиотеку шагами. – Судя по тону писем, они знали друг друга продолжительное время.

– В первом письме мисс Бартлетт упоминает о том, что, кажется, нарвалась на незаконную организацию, в которую втягивают девочек, ее учениц.

– Она пришла к такому же выводу, что и я. – Конкордия сжала губы. – Это совершенно точно, ошибки быть не может. Этот злодей, Александр Ларкин, пытался организовать бизнес по продаже юных и высококлассных куртизанок.

Эмброуз несколько долгих мгновений смотрел на письма.

– Судя по всему, с Фебы, Ханны, Эдвины и Теодоры он хотел начать свое дело, они были у него вроде экспериментальных образцов, – вымолвил Уэллс. – Если бы дело пошло, Ларкин стал бы привозить в замок других сирот.

– Омерзительный тип!

Эмброуз задумался.

– Кстати, она не упоминает имени Ларкина, – заметил он. – Не исключено, что мисс Бартлетт не знала о его связи с этим бизнесом.

– Но ты же сам говорил, что Ларкин очень осторожен и всегда старается держаться подальше от нелегальщины любого рода.

– Да.

Конкордия сжала руки в кулаки:

– Отвратительное, мерзкое, злое существо!

Положив ладони на стол, Эмброуз прочитал отрывок из первого письма:

– «…У меня почти нет сомнений насчет того, что происходит в замке. Если первый аукцион пройдет удачно, за ним последуют другие. Не вижу причины, по которой бы мне и вам не получить своей доли дохода с этого бизнеса…»

– Похоже, – резко перебила его Конкордия, – что мисс Бартлетт и миссис Джервис намеревались шантажировать кого-то из компании Ларкина, не так ли?

– Да, жаль только, что ни в одном из писем она не указала, кто должен был стать их предполагаемой жертвой.

Конкордия нахмурилась.

– Ты сам говорил мне, что Ларкин прилагал все усилия к тому, чтобы его имя не упоминалось в связи с подобными делами, – сказала она. – Стало быть, шантажировать наши дамы хотели еще кого-то.

– Да, я, пожалуй, соглашусь с тобой. К тому же твое предположение не лишено смысла. – Обойдя стол, Эмброуз встал к нему спиной – так он оказался ближе к Конкордии. – На самом деле я еще не все рассказал тебе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вот уже несколько месяцев ходят слухи о том, что Ларкин завел дружбу с каким-то представителем высшего света, – начал Эмброуз. – Так что, возможно, именно этот новый человек из компании Ларкина и обратился к миссис Джервис с просьбой подыскать ему подходящую учительницу для четырех девочек – в качестве эксперимента. Вот его-то, полагаю, мисс Бартлетт с миссис Джервис и пытались шантажировать.

Конкордия сложила на груди руки.

– Если новый партнер Ларкина вхож в высшее общество, то он, несомненно, опасается шантажа, – сказала учительница. – Потому что шантаж может отразиться на его репутации.

– Ну да, и такой человек будет готов на убийство, чтобы защитить себя самого, – кивнул Уэллс.

Наступило долгое молчание – собеседники обдумывали сказанное.

– Но как мисс Бартлетт могла сделать это? – наконец спросила Конкордия.

– Как она могла решиться на шантаж? Не испугаться риска? – уточнил, пожимая плечами, Эмброуз. – Она же зарабатывала на жизнь трудом учительницы, который никогда не оплачивался высоко. Увидев возможность подзаработать, мисс Бартлетт решила ее не упускать.

Конкордия покачала головой.

– Но я говорила не о попытке шантажа, – возразила она. – Я хочу понять, как она решилась так глубоко внедриться в эту преступную сеть. Как могла сделать это, когда на попечении у нее были девочки.

По лицу Эмброуза пробежала мимолетная улыбка: он вспомнил сцену в конюшне, когда Конкордия пыталась успокоить вставшего на дыбы коня, наводя при этом пистолет на негодяя, чтобы дать возможность Фебе, Ханне, Теодоре и Эдвине убежать.

– Думаю, нам стоит предположить, что характер у мисс Бартлетт сильно отличается от твоего, – с нежностью проговорил Эмброуз.

– Но она же была учительницей! – выразительно произнесла Конкордия.

– Нет, Конкордия. – Выпрямившись, Эмброуз приблизился к молодой женщине. – Учительница – это ты. Мисс Бартлетт была особой совсем другой породы.