Проведя два часа за непринужденной беседой и выполняя одновременно роль переводчика – французский Летова был весьма слаб, – Клим Пантелеевич уже собрался откланяться, но мадам Ренни упросила его остаться, чтобы отведать сваренный ее руками кофе по очень редкому рецепту. Вообще-то, Ардашев считал себя весьма осведомленным человеком по части приготовления разных вариантов этого напитка. Но справедливости ради стоит заметить, что «кофе Лиди» – именно так шутливо он окрестил это новшество – ему пришелся по душе. Как потом пояснила француженка, все было просто: исходя из расчета один человек – одна кружка, она взяла две чайные ложки молотых зерен, 150 граммов воды, яичный желток, четыре ложки сахара и щепотку корицы. Сварив кофе по-восточному, перелила содержимое в чашку. Затем в другой посуде взбила желток с сахаром и появившуюся пенную шапку выложила сверху напитка. Присыпав корицей, подала на стол.

Чем дольше велась беседа, тем чаще статский советник погружался в раздумья. Время от времени в его глазах вспыхивал невидимый огонек какого-то непонятного озарения, который тут же исчезал бесследно, и его лицо опять казалось непроницаемым. Он переспрашивал, вновь принимал участие в разговоре и опять, как выразилась Лиди, «улетал со своими мыслями в небо». Неожиданно он поднялся и, учтиво распрощавшись с хозяйкой, направился к калитке. Его примеру последовал и подъесаул.

Подойдя к автомобилю, Ардашев достал из-под водительского сиденья старую пару перчаток и принялся их осматривать.

– У вас все в порядке? – закуривая папиросу, поинтересовался Летов.

– Да, только надобно проверить одно предположение.

Клим Пантелеевич открыл заднюю дверь и стал копаться за сиденьем.

– Вам помочь?

– Вероятно, придется, – не высовывая головы, проронил Ардашев. – Тут имеется ящик с инструментами. Он замкнут. А ключа от него у меня нет. Не остается ничего другого как сбить замок. Но для этого нужен ломик или монтировка.

– Позвольте взглянуть?

– Прошу. – Клим Пантелеевич отстранился от двери.

Подъесаул с трудом втиснул в узкий проем широкие плечи, и «Форд» зашатался на рессорах.

– Намертво прикручен, – кряхтя, проговорил офицер. – А что, если заглянуть в посольский гараж и попросить ключ?

– Лучше бы справиться самим.

– Тогда придется вновь навестить мадам Ренни. Наверняка у обслуги найдется что-нибудь подходящее. Правда, к своему стыду, я не знаю, как сказать это на фарси.

– Ничего-ничего. Я сам схожу.

Клим Пантелеевич приблизился к калитке и постучал по ней железной ручкой. Его впустили. Не прошло и нескольких минут, как он вновь вернулся, но уже не один, а в сопровождении пожилого бородатого перса, который нес молоток и кусок металлической трубы. Выслушав объяснения Ардашева, он внимательно посмотрел на ящик, хмыкнул и опять зашагал в дом. Он появился вновь, держа в руках стамеску. С ее помощью старик выдолбил древесину у скобы, и железка выпала наружу вместе с теперь уже бесполезным замком.

Внутри на фанерном листе покоился домкрат, гаечные ключи, отвертки и несколько запасных деталей. Несмотря на это, Клим Пантелеевич выложил содержимое на землю и приказал персу выбить дно. Ловко орудуя молотком и стамеской, иранец прошелся по периметру ящика и вынул фанерный прямоугольник. Под ним оказалось пространство примерно в два пальца, сплошь заполненное золотыми червонцами, банковскими билетами и векселями «Русского ссудного банка».

От такой картины перс просто остолбенел. Заметив это, Ардашев велел ему вернуться в дом. Тот поклонился и, с трудом передвигая ноги, поплелся к двери.

– Ну вот, – выдохнул статский советник, – пропавшие сокровища Раппа найдены.

– Я что-то слышал об этом. Говорят, он был ограблен в Тегеране некоторое время назад. – Подъесаул воззрился на Ардашева. – И что мы с ними будем делать?

– Для начала отыщем драгомана Байкова и зададим ему пару вопросов. А потом передадим содержимое в посольство.

– А почему не сразу?

– Хотелось бы посмотреть, как он себя поведет.

Клим Пантелеевич вставил фанеру обратно, уложил инструменты и завел автомобиль.

Машина понеслась по пыльной улице, засаженной с двух сторон тутовыми деревьями. Шелковица – одно из дармовых угощений тегеранской бедноты – давно осыпалась, но на дороге еще угадывались ее чернильные кляксы.

Дом госпожи Ренни находился в европейском квартале, а Русская императорская миссия «удостоилась чести» расположиться в самом грязном месте, рядом с азиатскими базарами. Расстояние между этими двумя районами Тегерана было довольно приличным. Проехав несколько ханских дворцов и особняк полицмейстера, «Форд» прикатил к воротам российского посольства. Охрана пропустила машину внутрь.

Ардашев заглушил мотор. Попросив подъесаула покараулить бесценный груз, он прошел в ту часть здания, где жил Байков. Но дверь оказалась заперта. Не нашлось переводчика и в остальных помещениях миссии. Как выяснилось, последний раз он попадался на глаза шифровальщику-телеграфисту вчера вечером. Больше его никто не видел. Постепенно поисками драгомана занялись и другие служащие. Байков словно растворился в воздухе. Это обстоятельство многих раздражало, поскольку сразу после вступлении России в войну загородная резиденция опустела и все вернулись в столицу. И теперь, чтобы отсутствовать более двух часов, требовалось получить согласие начальства. Это правило не касалось только троих: самого посла, военного агента полковника Кукоты и чиновника по особым поручениям статского советника Ардашева.

Видя бесполезность поисков, Клим Пантелеевич прихватил пустую вализу и вернулся к Летову. Переложив ценности в дипломатическую сумку, он сказал:

– Надеюсь, начальство обрадуется находке. Я могу задержаться некоторое время, но если вы дождетесь меня, то я угощу вас прекрасным мартелевским коньяком. Он пришелся по нраву даже вашему теперешнему начальнику.

– С удовольствием, Клим Пантелеевич. Мне спешить некуда. К тому же полковник уже видел меня из окна, но даже не окликнул. Видимо, сегодня я ему не нужен.

– Вот и прекрасно. Все идет к тому, что сегодняшний вечер мы проведем на террасе моего дома, – проговорил Ардашев и зашагал к двери, оставив подъесаула скучать под тенью старого тополя.

Появление в кабинете чиновника по особым поручениям для тайного советника Хворостовца не было неожиданностью. Его уже успели известить о том, что посланник Певческого моста разыскивает исчезнувшего драгомана Байкова.

Поднявшись из-за стола, он смерил Ардашева холодным, как сибирская зима, взглядом.

Свое отношение к чиновнику по особым поручениям тайный советник изменил после того, как узнал, что Клим Пантелеевич отправил шифрованную телеграмму в МИД. «Одному Богу известно, что он там настрочил», – думал он, глядя на вошедшего дипломата.

– Простите, ваше превосходительство, что отрываю вас от дел, но, кажется, мне удалось справиться со второй частью задачи, поставленной МИДом: полмиллиона рублей, украденных из сейфа коллежского советника Раппа, найдены. Вот они. – С этими словами бывший адвокат положил на стол сумку и раскрыл ее. – Теперь осталось отыскать злодея.