– Пусть останется, – повторила Ксорве, и на этот раз Сетенай не стал спорить.

Ксорве проснулась в темноте, и какое-то время не могла вспомнить, где она и что с ней произошло. Ей снилось, что она попала в ловушку, связана и не может выбраться. Даже простыня казалась ей тяжелой, но она не могла ее сбросить. Кто-то вошел в комнату с лампой в руках. Свет ослепил Ксорве, но она узнала силуэт Сетеная и его шаги.

– Тише, – сказал он. Ксорве поняла, что кричала во сне. – Что случилось?

Но она не могла объяснить, губы отказывались подчиняться.

– Все хорошо, – сказал он и опустился на стул возле ее кровати. – Мы почти дома, Ксорве. И все благодаря тебе.

Распутать простыню по-прежнему не получалось, но к ней наконец-то вернулись воспоминания. Постельное белье сбилось от ее метаний, в комнате пахло болезнью. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь погладил ее по волосам и принес теплое полотенце, чтобы приложить к лицу, как делала Ангвеннад в ее детстве, но даже в полубессознательном состоянии она понимала, что никогда не попросит о подобном Сетеная.

– Все хорошо, – повторил он тихим ласковым голосом, как если бы он обращался к перепуганному и ощетинившемуся животному. – Ты скоро поправишься. В Тлаантоте у тебя будет собственная комната с видом на сады и двор. Мы слишком долго пробыли в пустыне. Этот город куда красивее, чем ты можешь представить, обещаю.

Она закрыла глаза и постаралась лежать тихо, сосредоточившись на его голосе, пусть даже она не улавливала смысл его слов.

– В этом городе повсюду цветы, – продолжал он. – Цветущие виноградные лозы, алоэ, фруктовые деревья. На каждой площади бьют фонтаны. Мы будем в безопасности, нас защитит Сирена. Как только мы окажемся в его стенах, враги не смогут причинить нам зла. Мы будем непобедимы.

На следующее утро в ее памяти остались только вспышка света в темноте и смутный образ фонтанов.

Вечером Сетенай покинул постоялый двор и вернулся на другой день, оживленный и сияющий от радости.

– Великолепно, – сказал он. – По слухам, никто не подозревает нас в убийстве Псамага. Даже близко. Морга думает, что тебя подослал Олтарос, а Олтарос – что она сама убила Псамага и скрывает это. Я боялся, что мы не сможем застать их врасплох, но они гоняются за призраками. Так что дело за нами. Просто чудесно.

– А что с амулетом Псамага? – спросила Ксорве. Она расстроилась, хотя не показывала этого: она ведь даже не подумала, как важно застать врагов врасплох. Сетенай был доволен, но ей казалось, что она его в чем-то подвела.

– Никто не заметил его исчезновения, – сказал Сетенай. Амулет висел у него на шее и подпрыгивал при каждом жесте, а жестикулировал Сетенай много. – Все чисто. Мне нужно решить еще пару вопросов, а потом Олтароса ждет сюрприз. Ты же не хочешь остаться здесь и отдохнуть?

– Я бы скорее сломала другую руку, – ответила Ксорве.

– Рад это слышать, – заметил Сетенай. – Ты отлично проявила себя и заслуживаешь шанса увидеть результаты своей работы.

Потянувшись, он отставил стул и так радостно улыбнулся, что Ксорве на мгновение забыла о боли.

Следующие несколько дней Сетенай ходил на встречи или сидел, погрузившись в книги. Ксорве ела мягкую пищу и пыталась представить, что же будет дальше. Перспектива попасть в Тлаантот стала, наконец, реальной, и она поняла, как мало знает об этом городе, несмотря на все рассказы Сетеная.

Во-первых, там была Сирена. Ксорве никогда раньше о ней не задумывалась, но теперь поняла, что в этом городе она снова встретится с божеством. Она припомнила, как чувствовала себя в присутствии Неназываемого. Интересно, будет ли встреча с богиней Сетеная вызывать те же ощущения?

А как отреагирует Олтарос, увидев их? Отступит ли он, поняв, что Сетенай вернул себе былое могущество? Сетенай не сомневался в подобном исходе, но Ксорве помнила его сражение с Акаро. А она не в той форме, чтобы помочь ему, если что-то пойдет не так. Поэтому-то она терпеть не могла болезни и травмы – приходится все время строить догадки, метаться от одной версии к другой, как мяч, который перебрасывают из рук в руки.

Она надеялась, что Тлаантот будет похож на Серый Крюк. Сетенай говорил, что его город чище и красивее, но и здесь нужно будет исследовать новые места, пробовать непривычную еду на рынке, возможно, учить новые языки. И она по-прежнему будет помогать Сетенаю, ведь теперь он знает, что может доверить ей любые поручения.

Вскоре она перестала морщиться при каждом движении. Пришло время отправляться.

При виде крепости Ксорве отвела взгляд. А в пещерах думать о ней было некогда – нужно было удерживать равновесие единственной рабочей рукой.

Они дошли до грота с оберегом и лестницы, ведущей в крепость. Сетенай остановился, чтобы рассмотреть оберег. Наклонившись поближе, он дотронулся до воска карандашом. Хотя на шее у него висел амулет Псамага, Ксорве прижала к себе здоровую руку, подавляя порыв оттащить его подальше.

– Топорно, но эффективно, – пробормотал Сетенай. – В этом весь Олтарос.

В Тлаантоте было раннее весеннее утро, стояла прекрасная погода. Дул ветерок, приносивший тепло с Моря Безмолвия. Поднявшись по потайной лестнице, они очутились в небольшой платановой роще посреди парка.

Старая вышивка на потрепанном плаще Сетеная засверкала на солнце, как рябь на воде. На шею он повязал поношенный шарф и при ходьбе опирался на палку. Он уже надел перчатки, но их прикрывали длинные рукава.

– О, как же я скучал по тебе, мой город, – сказал он негромко, когда они вышли из-под тени деревьев. – Во имя Благородных Мудрецов, как же я скучал.

Стоило им войти в город, как с Сетенаем произошли перемены – как будто солнце вышло из-за туч. Сетенай выглядел бодрым, оживленным, ликующим, он преисполнился силы и уверенности в себе. Пусть он был одет в лохмотья, но глаза его сверкали от радости. Возможно, так подействовало на него возвращение к своей богине.

Тлаантот и в самом деле был куда тише и чище, чем Серый Крюк. Аллеи, засаженные стройными рядами кипарисов, были пусты. Несмотря на волнение, Ксорве не смогла удержаться от улыбки, заметив фонтаны на площадях – точь-в-точь такие, как описывал Сетенай.

– А где все? – спросила она. Капюшон такого же поношенного, как у Сетеная, плаща она натянула пониже на лицо.

– Еще рано, – ответил Сетенай. – А может, они почувствовали, что грядут изменения, и решили остаться дома. – На этот раз от его улыбки исходила угроза, и Ксорве порадовалась, что они союзники.

Они прошли вверх по главной улице, стараясь не привлекать внимания.

В самом начале улицы располагалась Школа Трансцендентности, величественное здание из белого мрамора с медной кровлей и заостренным куполом, напоминающим бутон кувшинки. Вход охраняли два вооруженных стражника, одетых в цвета города – нефритовый и слоновую кость. Один из них вышел им навстречу.