Сколько бы я не благодарила его, все будет мало — по сути, он спас меня от смерти, ну или огромных проблем. Может, получится потом прислать ему подарок, если он назовет свое имя?

— Меня зовут… он помедлил, а потом слегка склонил голову набок — скромный чиновник, любитель садов[1]. А тебя как?

— А меня … — я помедлила. Если он не называет свое имя, наверное, и мне не стоит, — а я просто ученица мага, обыкновенная и ничем не примечательная.

— До свидания, обыкновенная ученица, — с непонятной интонацией отозвался мужчина, и, бросив на меня напоследок задумчивый взгляд, развернулся и растворился в вечерних сумерках.

— До свидания, господин скромный чиновник, — автоматически откликнулась я, и, проводив его взглядом, медленно выдохнула и подошла к парадным дверям зала, и караулившие по обе стороны слуги распахнули их передо мной.

[1] Незнакомец, желая скрыть свое имя, пользуется описанием персонажа из стихотворения поэта Юэ Пана о скромном чиновнике, занявшемся садоводством. Это стихотворение дало название известному «Саду скромного чиновника» в Суджоу, который своими размерами намекает на то, что в вопросах взяточничества построивший его чиновник был совсем не скромным.

Яркий свет ламп на миг ослепил, и, шагнув вперед, я тут же остановилась, моргая, но уже через пару секунд глаза привыкли. Прием был в полном разгаре — меж столиков сновали слуги с подносами, на пустом пространстве перед троном кружились танцовщицы, и на меня никто не обратил внимания, поэтому я торопливо направилась к своему месту.

Лишь добравшись до своего столика, я осмелилась поднять глаза на мага перед собой — и увидела его устремленный на себя взгляд, в котором читались и немой вопрос, и легкое беспокойство, и что-то еще, на самом-самом дне, что он тщательно от меня скрывал.

Его взгляд оббежал меня с головы до ног, но на его невысказанный вопрос я могла лишь еле заметно вздохнуть. Потом все объясню, это в двух словах не расскажешь…

Бросив быстрый взгляд на императора, я с облегчением заметила в его руке бокал, а в на его лице — румянец, знаменующий, что этот бокал — не первый. И действительно, он уже не сидел на троне прямо, а развалился и, наклонившись к супруге, с удовольствием поглядывал на танцовщиц. Императрица с улыбкой подлила ему в бокал вина, и я опустила взгляд. Лучше вовсе не буду на них смотреть, вдруг она решит, что я заглядываюсь на ее мужа, и придумает для меня что-то похуже ее платья?

Однако выполнить это намерение оказалось невозможно — едва музыка смолкла и танцовщицы удалились, как император, взмахнув бокалом, из которого на рукав императрицы плеснуло рубиновое вино, воскликнул:

— Рэн Такахаши, вот почему ты заколдовал свою ученицу! Ты нарочно ее от нас пря… ик… пря… прятал! — с трудом выговорил он, и я побелела.

— Что вы, ваше императорское величество, — тут же отозвался маг, вставая — по этикету, отвечать императору сидя было недозволенно. — Я бы не осмелился.

— Вот и не осмеливайся, — император милостиво махнул рукой, и маг сел, — пусть она споет нам! Или сыграет!

Я побелела еще больше — потому что петь я не умела. Совсем. То есть, я была в состоянии воспроизводить горлом звуки, но пение это было таким ужасным, что мой учитель музыки запретил мне петь в компании, если я надеюсь когда-либо выйти замуж.

— В некоторых случаях молчание украшает, — категорично заявил он, и я была с ним согласна.

Поэтому сейчас, в свою очередь поднявшись, я на всякий случай сделала еще один реверанс — чтобы выиграть время — и отозвалась:

— Ваше императорское величество, прошу простить меня, но я обучена только играть на пианино. На местных инструментах я играть не умею, и пою совершенно ужасно, — свои слова я сопроводила самой приятной улыбкой, помня о своем намерении произвести хорошее впечатление.

Взгляд императора, обшаривший мою фигуру с ног до головы, сделался неприятно липким, и я с трудом сохранила на лице нейтральное выражение.

— Евнух Ен, у нас есть это… пианино? — обратился император к горшку с пальмой, и вынырнувший из-за него пожилой верткий мужчина, непрестанно кланяясь, сокрушенно признался, что такого во дворце нет.

— Купите, — распорядился император и махнул рукой в мою сторону, что я восприняла как дозволение сесть. Императрица обожгла меня мимолетным неприязненным взглядом, и я опустилась на подушки, мечтая поскорее оказаться дома, где на меня не смотрят так, словно решат, с какой стороны удобнее четвертовать, и не заставляют петь перед незнакомыми людьми.

Мастер Рэн неторопливо сел на свое место передо мной, так спокойно, словно мы с ним ужинали в столовой его дома, а не в этом жутком зале приемов. Место танцовщиц в центре зала заняли певицы, щиплющие квадратные доски с натянутыми на них струнами и подпевающие что-то тягуче-унылое, и я, спрятавшись за спиной мага, украдкой перевела дух. Скорее бы этот вечер закончился…

Пока я ходила переодеваться, слуги успели уставить мой столик маленькими тарелочками с самой разнообразной едой, но, взглянув на них, я поняла, что не смогу съесть ни кусочка. Однако сидеть с пустой тарелкой я не осмелилась — вдруг кто-нибудь решит, что я пренебрегаю императорским угощением — и поэтому, взяв в руки палочки и положив себе какое-то мясо в кляре, остро пахнущее уксусом, и немного салата, я принялась добросовестно размазывать еду по тарелке. Интересно, а долго ли обычно длятся приемы?

К счастью, не прошло и получаса, как император, привалившись к спинке трона, прикрыл глаза и негромко захрапел, и этот волшебный звук послужил своеобразным сигналом — гости тут же засобирались, и, слажено поклонившись подремывающему на троне монарху, побрели к выходу. Я семенила следом за мастером Рэном, едва удерживаясь от того, чтобы поторопить медленно идущих впереди магов, устроивших соревнование в любезности и усердно пропускающих друг-друга вперед, отчего в двери никто не выходил, и перед ними образовался затор. Вот, наконец, маги определились с очередностью и начали по одному покидать зал, и уже скоро, скоро я выберусь из этого жаркого помещения, в котором невозможно свободно дышать, под ночное звездное небо, и пройду по дворикам, наполненным ароматами цветов, к нашей повозке, чтобы отправиться домой, и…

— Такахаши! — раздалось сзади, и маг тут же обернулся и, подняв спокойный взгляд, сделал несколько шагов обратно:

— Да, ваше императорское величество?

Я замерла на пороге, не зная, можно ли мне удалиться. Мы остались в зале втроем: императрица уже вышла через дверь за троном, которой могла пользоваться только императорская чета, а маги с учениками, пятясь и кланяясь, всосались во входные двери. Как же им повезло…

Император, наверное, тоже подумал, что мне стоило бы покинуть зал приемов следом за ними, потому что смерил меня тяжелым взглядом и махнул рукой, отчего передо мной выросла полупрозрачная, до самого потолка, стена, из-за которой не доносилось ни звука — словно кто-то надул гигантский мыльный пузырь, и мне не посчастливилось угодить в его центр. Заклинание против подслушивания?