— Зачем ему был нужен меч, он даже не смог бы вынуть его из ножен, — устало покачала я головой, отпуская его одежду и садясь рядом на кровать.

— В мече часть души заклинателя! — непреклонно посмотрел на меня шиди.

— Дурак ты. Душа заклинателя — в его сердце и разуме, а не в железяке. Пока ты сначала сомневался, а потом выжидал, чтобы добыть этот кусок металла, твой шисюн медленно умирал в тюрьме. И успел оказаться на рабском помосте в таком состоянии, что тебе и не снилось. Ты думаешь, что тебе было плохо? Так вот, ему было хуже.

— Я… когда я понял… я не мог сразу… Если бы я не продолжал осуждать его его на глазах у других, за мной бы поставили слежку. Надо было… притупить бдительность остальных.

— И чего ты добился? Тебя не заподозрили? Не следили? М-м-м? Зато твой брат умирал с мыслью, что ты от него отказался. И все равно кинулся тебя выручать там, на площади. Шуйсяо с два бы меня даже демоница с хвостом заставила тебя выкупить и лечить, если бы он этого не хотел!

Тут я, признаться, слегка кривила душой. Лечила бы все равно, конечно. Но сейчас моя злость была сильнее моего милосердия.

— Да знаю я! Знаю! Умные мысли и стратегия никогда не были моими достоинствами! Я воин, а не политик… но я пытался… правда. Пытался… — Его голос скатился до едва слышного шепота.

— Да, и именно поэтому теперь ты метешь языком, как помелом, снова повторяя старые ошибки? Ты сам понимаешь, что несешь, или от злости вообще себя не контролируешь? Одного раза недостаточно? Ты мало наплевал ему в душу? Да все равно мне, что ты делал это из лучших побуждений! Сейчас ты лил свою грязь тоже для того, чтобы запутать врагов, или просто ужалить побольнее хотел?!

— Я боюсь! Что его снова обвинят в связи с демонами! Понятно?! Вдруг твои слуги донесут, и…

— Где ты тут видишь слуг? А кроме того, громко орет о демонах тут только один человек, и это ты. Если слуги и прибегут, то только на твои вопли.

— Я… я не хотел…

— Янли… — Внезапно бамбуковая дверь отодвинулась в сторону, и на пороге возник Юншен. — Хватит, пожалуйста. Не надо. Шиди уже достаточно наказан…

Ух, я понимаю, что муж хотел как лучше. Но на самом деле его вмешательство окончательно добило нашего придурочного воина. Глаза Лун Вайера расширились, а потом…

— Вот идиот! Ты что творишь, безмозглый?!

М-да, кажется, я успела испортить даже мужа, не то что брата. Иначе мой возвышенный небожитель ни за что не стал бы так ругаться, выбивая из рук брата меч, которым тот попытался зарезаться. Не, я согласна с формулировкой — идиот безмозглый он и есть. Силенок даже ножны с лезвия стряхнуть не хватило, а туда же… зато получил по физиономии от шисюна, тихо охнул и без сил уткнулся тому лбом в плечо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Совсем рехнулся? Зря мы тебя с того света вытаскивали? — все еще сердито высказал брату супруг, но я видела, как беспомощно дрогнули его губы.

— Держи его крепче. — Я кивнула Юншену, указав на кровать. — Крепче держи. Обними. Пусть… Ему надо все это выплеснуть, а то он так и будет то орать, то злиться и заталкивать вину внутрь, пока она там ему дыру не разъест и язву желудка не организует. Самоубийца гуев. Мозгов как у палочки для еды… Ну все, все. Шиди. Все.

И сама обняла их обоих.

А хорошо, что в местной культуре нет запрета на мужские слезы. Ни один житель Поднебесной никогда не ляпнет про то, что, дескать, настоящие мужчины не плачут. Иногда плачут, и еще как… и это правильно.

Им обоим нужно.

И мне тоже.

Юншен:

Шиди еще вздрагивал и шмыгал носом, уткнувшись в подушку. Пытался хоть так отгородиться от наших «отвратительно понимающих и снисходительных морд». На Янли он вообще старался не оглядываться. Моя жена впечатлила его так, что Лун Вайер теперь не знал, как на нее реагировать.

О том, сколько времени мне пришлось уговаривать его отцепиться от моего ханьфу и перестать твердить «прости… прости!», он вспоминать тоже не хотел.

— За эти годы ты так и не вырос, — вздохнул я, втайне надеясь, что мне такого не скажут. Достаточно того, что я сам про себя понял.

— Зато я сильнее тебя, — буркнул брат, но тут же себя поправил: — Был…

— И будешь, — спокойно пожал я плечами. — А-Ер, перестань прятаться за маской дурачка. Ты ведь понял, что мое ядро было выжжено и восстановлено.

— Я не о том, — покачал он головой. — У тебя теперь несколько ядер. Даже если я восстановлю одно, вряд ли мне угнаться за тобой, шисюн.

— Не жадничай, — хмыкнула Янли, возвращаясь к кровати со своим набором иголок в руках. — Одно сначала раскачай.

— Дрянной из меня защитник вышел. Я даже забыл, как обещал тебе… обещал себе защищать эту «маленькую пельмешку», — продолжал бурчать шиди.

— Лун Вайер! — Я чуть поспешнее, чем следовало бы, зажал ему рот, покосился на жену и предупреждающе вытянул руку в ее сторону: — Вот не вздумай… повторять!

— Почему? — Янли сделала бровки домиком. — Разве он не прав? Ты и правда был такой кругленький и вкусный, мне бы тоже хотелось кусочек откусить.

Бессовестный шиди зафыркал мне в ладонь, оттолкнул ее и вдруг сказал:

— У него были очень большие глаза, очень белая кожа и ужасно круглые румяные щеки, за которые его сразу захотелось ущипнуть… Шисюн был самым красивым ребенком, какого я видел в своей жизни, и самым серьезным. Когда он споткнулся, несколько человек кинулись ему помочь, но я успел первым. И дальше мы шли, держась за руки.

— Ты как будто начало любовной истории рассказываешь… мне пора ревновать? — усмехнулась Янли.

— Нам было по пять лет, какая еще любовная история? Бесстыжая женщина. — Лун Вайер явно быстро приходил в себя после нашей общей… истерики. — Это было на тропе испытания. Мы пришли поступать в орден бессмертных ради совершенствования тела и духа.

— Знаю, шиди. Я все это видела… практически собственными глазами. И тебя — худого и длинного, как бамбук, и мужа — булочку. Вот кто ж знал, что из вас такое вырастет? — продолжала разряжать обстановку Янли. У нее это на удивление хорошо получалось.