Я повернулась, чтобы выйти отсюда, и увидела недоумевающее лицо Теодора, который не мог понять, с чего вдруг это место собираются запереть на ключ. А на мордочке Рокси были грусть и задумчивость. Тряхнув головой, словно прогоняя тяжёлые мысли, киса выскочила в коридор, и мы отправились вслед за ней.

Огромная библиотека на втором этаже привела меня в полнейший восторг: здесь были как новые издания, так и старинные фолианты, расставленные на деревянных полках по периметру комнаты, а в центре этой сокровищницы стоял большой тёмно-коричневый кожаный диван. Мой пытливый ум загорелся желанием изучить здесь всё досконально, но Микаэль повёл меня дальше, понимая, что иначе мы застрянем тут надолго.

Сколько комнат мы просмотрели — я сбилась со счёту. Но не меньше двух сотен, это точно. Микаэль объяснил, что родители Кая были очень открытыми и общительными людьми и любили устраивать балы, которые иногда растягивались на два-три дня. Поэтому и гостевых комнат было так много.

Когда через пару часов мы дошли наконец до первого этажа, от усталости я чуть ли не висела на своём экскурсоводе.

Микаэль продемонстрировал мне несколько забитых продуктами кладовых, подсобные помещения, прачечную, кухню, оружейную комнату.

Если раньше мне казалось, что замок вымер и кроме меня. Микаэля, Рокси и Тео в нём нет ни души, то нижний этаж напоминал муравейник. Слуги то и дело сновали куда-то, а несколько особо шустрых типов так и норовили попасться мне на глаза, ослепляя белоснежными улыбками и взглядами, полными обожания.

Я снова, как и в бальной зале, почувствовала себя в центре пристального внимания и от смущения покрепче вцепилась в Микаэля. Он тут же ободряюще положил тёплую руку на мою ладонь и легонько сжал, и этот незатейливый жест придал мне немного уверенности.

В голову прилетела мысль о том, что во время отсутствия Кая Микаэль будет для меня идеальной опорой, и я получила в ответ его благодарную улыбку.

На кухне, посреди кипящих кастрюль и гор чистой посуды, суетились в основном красавчики-эльфы в белых халатах и такого же цвета шапочках. Увидев меня, они дружно и радостно крикнули что-то вроде «Виват госпожа!», чем смутили меня окончательно.

Когда мы уже оттуда вышли, Микаэль пояснил, что утреннее происшествие со сгущёнкой на моём бюсте и тот факт, что я заступилась за слугу перед мужем, да ещё и поблагодарила за завтрак, — уже обсудили все работники кухни, и все они от меня в полном восторге. Кажется, кто-то из них уже сочиняет мне оду, и ещё несколько человек придумали торт в мою честь, который намерены испечь в ближайшее время.

Я лишь потрясённо хлопала ресницами, не зная, что на это и сказать. Приятно конечно, но как-то не привыкла я к такому массированному вниманию.

Когда мы добрались до места жительства слуг, то я поняла, что очень скоро об утреннем происшествии будет известно каждому жителю этого замка, поскольку помещений для персонала оказалось всего два. и каждое — на пятьдесят человек. В этих огромных комнатах стояли ряды двухъярусных кроватей с тумбочками перед ними. Вылитая казарма!

А если много людей обитает в одном месте, то новости между ними расходятся с колоссальной скоростью.

— Это — моё спальное место, — показал мне Микаэль на нижнюю кровать у окна.

— Как? Ты тоже живёшь здесь? Но ты же управляющий! — поражённо уставилась я на него. — И зачем такая скученность, если в замке полно пустых комнат?

— Комнаты для господ, Лекси. — Микаэль искренне удивился, что я не знаю таких элементарных вещей. — А слуги в этом замке счастливы: у каждого есть даже кровать! В этом мире принято, чтобы обслуживающий персонал спал на полу. В некоторых замках им выделяют матрасы. Поэтому здесь — просто райские условия, можешь мне поверить!

— Я не могу назвать казарму раем, — пробормотала я, пребывая в шоке от услышанного.

— Но для меня это так и есть, — заверил меня эльф.

Мы вышли в коридор, поскольку в комнату вошли трое слуг-оборотней из охраны и принялись переодеваться, лаская меня жгучими взглядами.

— И давно ты тут работаешь? — спросила я, прикидывая в уме. какой у него вообще может быть возраст. Если Каю пятьдесят, то Микаэль явно постарше.

— Мне сто три года, — ответил он на мои мысли. — А на Кайсентиэля я работаю десять лет, половину из них — управляющим поместья. Я очень стараюсь оправдать оказанное мне доверие, ведь я обязан господину Лайтинерису жизнью.

— Кай спас тебя? — я была заинтригована.

— Как видишь, я полукровка. — показал он на белые пряди в чёрных волосах. — Мой отец был лунным эльфом, а мать — солнечным. Родители стали жить вместе вопреки запрету своих старейшин, за что были изгнаны в город, а когда на свет появился я, то ни один из кланов меня не признал. Так что чисто формально я даже не эльф. — грустно усмехнулся Микаэль.

— На последние сбережения родители купили полуразвалившуюся лачугу. Отец устроился на работу в местную таверну, а мама занималась домашним хозяйством. Сверстники дразнили меня зеброй, а на мать и отца постоянно сыпались угрозы и оскорбления. Я вырос в атмосфере ненависти и презрения, и, видимо, это подстегнуло мой дар: я вдруг понял, что могу читать чужие мысли, и это не раз меня выручало. Когда мне исполнилось пятнадцать, на наш городок напали кертинги. Это была большая, хорошо организованная банда, сметающая всё на своём пути. Мои родители были убиты, а меня взяли в плен и продали на невольничьем рынке.

— Какой кошмар! — прошептала я, представляя себе эту трагедию и глядя на Микаэля с огромным сочувствием.

— Меня купила семейная пара, вампиры. И начался мой персональный ад, который длился семьдесят восемь лет, — его взгляд словно остекленел.

— Они пили твою кровь? — с ужасом догадалась я.

— Да, и это тоже, — сдержанно кивнул он. — Они оба были садистами и получали удовольствие от чужой боли. Однажды я не выдержал пыток и признался им, что могу читать мысли. Думал, что они пощадят меня, если я окажусь им полезен. Так и случилось. Пытки стали реже, и меня стали обучать хорошим манерам, этикету, правилам поведения в высшем обществе и различным языкам. Со временем госпожа стала брать меня на разные мероприятия, приёмы, балы в качестве своего сопровождающего. Там требовалось только одно: улавливать чужие мысли и докладывать всё услышанное. Так, пользуясь даром ручного менталиста, мои хозяева начали промышлять шантажом. А после того, как на хозяйку было совершено нападение, я был обучен воинскому мастерству, чтобы мог выполнять ещё и функции телохранителя. Моё возмужавшее тело, накачанное во время тренировок, привлекло внимание вампирши, и она сделала меня своей любимой постельной игрушкой. Под мороком её облик был очень привлекательным, а на самом деле она напоминала клыкастую жабу, которую мне пришлось ублажать, — мужчину передёрнуло от отвращения.

— Микаэль… — Прошептала я тихим срывающимся голосом.

— Я жил в аду почти восемьдесят лет, Лекси. Несмотря на всю мою полезность для хозяев, они продолжали ради забавы пытать меня. Вдобавок пили мою кровь, кормили объедками и жестоко наказывали за малейшую оплошность. Я спал на грязной подстилке в подвале, на каменном полу, среди других рабов, которым повезло ещё меньше. И однажды я взбунтовался: ударил хозяина, когда он в очередной раз захотел прижечь мой живот раскалённым железом. Я надеялся, что он убьёт меня в ответ. Вампир пришёл в ярость. Он приказал привязать меня к пыточному столбу перед замком и содрать кожу со спины. Палач срезал с меня уже несколько лент, и я орал от невыносимой боли, когда во дворе появился молодой генерал Лайтинерис в сопровождении нескольких воинов. Они арестовали моего хозяина по обвинению в шантаже высокопоставленных лиц. а меня Кайсентиэль распорядился снять со столба и доставить в свой замок к лекарю.