Михаил обнял ее и поцеловал. Белл прильнула к нему.

– А когда мы разденемся? – спросила она. Голос ее дрогнул.

Тронутый ее невинностью, Михаил спрятал улыбку.

– Когда почувствуем, что настал подходящий момент.

На ее лице отразилось облегчение.

– Я никогда не причиню вам боли, – сказал Михаил.

Он поцеловал ее, одновременно расстегивая пуговицы на ее платье. Платье упало на пол. За платьем последовала его рубаха.

Белл положила руки ему на грудь, ощутив его мускулы и мягкую поросль.

– Я впервые вижу обнаженную мужскую грудь.

– Никакой другой вы не увидите. Потому что будете моей женой.

Белл улыбнулась.

– Давайте ляжем на кровать. – Он снял сапоги. Сбросил с ее ног туфли и отшвырнул прочь.

Михаил уложил ее на кровать и лег рядом. Он снова поцеловал ее, скользнув языком внутрь ее рта.

Осмелев, она вернула ему поцелуй, проникнув языком в его рот.

Пробегая пальцами вверх и вниз, Михаил гладил ее нежные, как лепестки, щеки, гладил густые черные волосы и хрупкую шею. Потом он стянул с ее плеч сорочку и опустил ее до талии.

Белл залилась румянцем, невольно подумав о том, что выглядит неприлично, тем более что Михаил не сводил с нее глаз.

– Я никогда не причиню вам вреда, вам не придется раскаиваться в том, что вы сделали. Вы мне верите?

– Да, – сказала Белл, – я вам верю.

Михаил пробежал губами по ее векам, стянул вниз ее сорочку, снял брюки.

Белл провела кончиками пальцев по его груди, чувствуя, как бьется его сердце.

– Вы необыкновенно изящная, – хрипло произнес Михаил, гладя ее хрупкие ключицы и руки от плеча до кисти.

Он поднимал поочередно ее руки, целуя их с удивительной нежностью. Его пальцы проделали обратный путь наверх, касаясь чувствительной кожи с внутренней стороны ее рук. От его прикосновений ее бросало в дрожь, внизу живота возгоралось пламя.

– Ваша грудь – само совершенство, – сказал Михаил. – Ваши соски – точно розовая гвоздика. Сейчас они потемнели от возбуждения.

Удерживая ее в плену своим жгучим взглядом, он блуждал рукой вдоль ее тела, но груди не касался. Он гладил ее шелковистую кожу, прежде чем скользнуть пальцами вверх, лаская соски.

Белл застонала, дыхание ее участилось. Внутри у нее все дрожало и плавилось.

Его губы и язык закружились вокруг ее груди, продвигаясь к середине. Кончик языка дотронулся до соска. Михаил услышал ее вздох и провел языком вокруг соска.

– Поцелуйте меня, – задыхаясь, проговорила Белл и обвила его шею руками.

Он завладел ее губами. Это был всепоглощающий поцелуй. Михаил поглаживал ее по животу, чувствуя, как она трепещет.

Михаил проник рукой между ее ног, придавив ее лоно ладонью.

Белл отвечала ему чисто инстинктивно, совершая волнообразные движения бедрами, ища его руку, прижимаясь к ней. Михаил ласкал ее горячую нежную плоть.

– Принцесса, вы готовы стать моей? – спросил он. – И позволите мне стать вашим?

Ее приоткрывшиеся губы затрепетали.

– Да, – прошептала она.

Михаил развел ей ноги, опустившись между ними на колени. Обхватив за ягодицы, он приподнял ее, затем медленным мягким движением подался немного вперед, потом назад, постепенно проникая все глубже.

Она ощущала внутри себя заполнившую ее мужскую плоть, от избытка чувств не испытывая ни страха, ни боли.

Теперь они двигались вместе, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Михаил протиснул руку между их телами, лаская самую чувствительную точку женской плоти. Белл забыла обо всем на свете. Возбуждение, выплеснувшееся через край, вознесло ее на вершину блаженства. Михаил застонал и последовал за ней, излив в нее свое семя.

Он перекатился на бок и заключил Белл в объятия.

– Ты была замечательна, – прошептал он, прижимая губы к ее виску.

– Я берегла себя для мужа. – Белл вздохнула, и Михаил взглянул на нее.

– Ты и сберегла себя для мужа, – сказал он. – Мы поженимся, как только я вновь обрету память.

– Ты в этом уверен?

– Принцесса, я никогда не буду тебя обманывать, – сказал Михаил.

Белл расслабилась в его объятиях и примолкла.

– Гриб! – вдруг воскликнула она. – Ты напоминаешь мне гриб. Посмотри вон туда. – Она покраснела и показала ниже пояса. – Это шляпка, а там его ножка.

Михаил перевел взгляд с ее лица на свой пах. Затем сжал ее в объятиях и расхохотался:

– Второй такой, как ты, не найти в целом свете, принцесса!

Солнечный свет всегда поднимал ей настроение. Но сегодняшний день оказался исключением. Дождь, продолжавшийся семь дней подряд, и безвылазное пребывание в доме кончились. Это означало, что с неделей любовных утех покончено.

Напевая себе под нос, Белл открыла дверь впустить свежий утренний воздух. Она любила солнечный свет, но прошедшая неделя воспитала в ней любовь к ненастным дням и затворничеству.

Дождь привнес в ее жизнь замечательные моменты. С улыбками ее матери. С зелеными садами. С любовными утехами с Миком.

Белл поставила на стол две чашки с кофе. За ними последовали две миски с овсянкой и баночка меда.

Мик сделал жизнь счастливой. Счастливее, чем когда-либо, включая те дни, когда ее лицо не было изуродовано шрамом и джентльмены бросали на нее восхищенные взгляды. Она влюбилась в Мика. Как только к нему вернется память, они поженятся и будут счастливо жить вместе. И она, без сомнения, полюбит его дочь.

Михаил, смахивая с лица избытки мыльной пены, зашел на кухню и сел за стол.

– Мне стала нравиться овсяная каша.

– Не забудь про мед. – Белл погрузила ложку в баночку и медленно накапала себе на кашу. Поймав его взгляд, она облизнула ложку с остатками меда и приступила к еде.

– Ты слаще меда, – сказал Михаил, подмигнув ей. Белл покраснела, но его комплимент был ей приятен.

Поднеся к губам ложку, она сделала паузу и подула на кашу.

Она смотрела, как Мик ест свою кашу, хотя на самом деле ушла в свои мысли. Что-то изменилось в нем, он перестал шутить. Видимо, его любовь и намерение жениться исчезли. Может, он уйдет сегодня?

Михаил доел кашу, положил ложку в миску. Встал и, к удивлению Белл, загадочно улыбнулся. Затем подошел к ней и поцеловал в губы.

– М-м-м… ты вкусная, как мед. – Он вернулся в свое кресло и объявил: – Я хочу поделиться с тобой новостью.

Белл положила ложку в миску с наполовину недоеденной кашей и нервно облизнула губы.