дому, забрать ее на свидание, а ее папаша пожмет мне руку и пожелает счастья?

— Па-а-аш, давай поднимемся к тебе, — Катя стягивает с плеча лямку сарафана. Я оборачиваюсь, только сейчас вспоминая, что она тут. Это же надо было Соне так вымотать нервы, дабы превратить меня в чокнутого психопата?

— Нет. Я вызову такси, и ты поедешь домой.

Она хмурится.

— Но я не хочу домой. Я к тебе приехала.

Девушка приближается вплотную. Кладет руки на мои плечи.

— Кать, я, кажется, понятно объяснил тебе. В самую первую минуту, как только увидел тебя здесь, сказал, что не заинтересован. Но ты же сама что-то себе решила, и весь вечер пытаешься мне доказать. Ничего не поменялось. Я вызываю тебе такси. Ты садишься в него и уезжаешь в город. И больше мы не возвращаемся к этому разговору.

Отстраняюсь от нее. Взгляд девушки становится обиженным.

— Это все из-за нее? — раздается ее разъяренный голос, пока я набираю номер телефона. Удивленный, поднимаю на нее глаза.

— Что, прости?

— Это все из-за Рахманиновой? Как только она появилась, ты сам не свой стал. То улыбаешься мне, то волком смотришь. Не знаю, что у вас происходит, но она не пара тебе, Монтана…

Ее слова взбесили меня.

— А вот сейчас тебе лучше замолчать. Потому что это, мягко говоря, не твоего ума дело.

Она замерла на месте. Испугалась.

— Такси приедет через десять минут, — продолжил уже более спокойным тоном. — Собирай, Катя, вещи и уезжай по-хорошему.

Направляюсь к выходу. В этот момент в дом заходит Марк.

— Там Сонькин хмырь прикатил. Не хочешь пойти познакомиться? — на губах друга пьяная улыбка. А меня новой волной злости накрывает. Этого идиота еще не хватало на мою голову.

— А Соня где?

— Она за сумкой поднялась в мою комнату.

Понимаю, что лучше будет отпустить ее. Я ведь этого и добивался, черт побери! Но когда выглянул в окно и посмотрел на подъехавшую машину, на лоха, выходящего из нее — чернотой накрыло. Да сейчас прям. Взял и вручил эту девочку музыкальному хлыщу. Хрен ему, а не Соня.

Поднялся наверх. Катя что-то кричала мне с первого этажа, но я не слышал. В висках — отбойные молотки, а в груди ярость поднималась.

Распахнул дверь в комнату Марка. Она у кровати стояла. Вздрогнула, когда меня увидела. А потом, словно в себя придя, поправила сумочку на плече и рванула на выход. В первые минуты растерянный, пропустил ее мимо. А когда в себя пришел, рванул следом. Схватил ее за руку, когда она была у лестницы.

- Ты никуда не поедешь.

Замерла. Подняла на меня глаза, а в них злость плещется. Маленькая дикая львица. Такое чувство, что в любой момент готова вцепиться и глаза выцарапать. Удивительная. Всего пару часов назад целовала меня так жадно, словно отдаться была готова, прямо там, в лесу. А теперь трогать не дает. Вырвала руку, смотрит на меня волком.

— Пару часов назад ты готов был пинками выгнать меня. Что же изменилось? — ее губы кривит ехидная улыбка.

— Этот хлюпик не повезет тебя никуда. Точка.

— Ой ли, — усмехнулась. В этот момент позади нее появилась Катя.

— Соня, там Олег приехал. Пойдем, ты попросишь его о селфи. Тебе же не сложно?

Твою мать, какого она тут делает?!

— Катя, иди… отсюда подальше, — прорычал, понимая, что меня накроет в любую секунду.

— Успокойся, Монтана. Я ведь для тебя стараюсь, — произнесла девушка, хитро улыбаясь.

Перевел взгляд на Соню.

— Выпусти меня, Монтана. Иди и указывай своей Кате. Ты прав был там, в лесу, не стоит нам вместе быть. И целуешься ты так себе. Так что я с Олегом останусь, — процедила сквозь зубы, пытаясь оттолкнуть.

— Хочешь сказать, этот музыкантишка целуется лучше меня? — она вывела меня! Вот так, одной фразой, просто, нахрен, все границы перешла!

— Он не музыкантишка! Он первая скрипка!

Сжал челюсть. Она думает, что я отдам ее этому придурку? Думает, что вот так, после всего, что произошло, отпущу ее с ним?! Как бы ни так! Схватил ее под ноги и, повесив на плечо, направился к себе в спальню. Она кричала, пыталась вырваться, но я бросил ее на кровать и, выйдя из комнаты, запер ее снаружи на ключ.

— Монтана! Выпусти меня! Не смей этого делать! — она кричала и тарабанила в дверь.

Я быстро спустился вниз. У дверей снова столкнулся с Катей.

— Ты же хотела познакомиться с ним, иди, я тебе путь расчистил, — процедил сквозь зубы. Она едва не зашипела.

— Ты чокнутый, ты знаешь об этом?

Замер. Никому и никогда не позволял так говорить со мной. И сейчас, по-хорошему, нужно было показать этой дуре, что именно она делает не так. Но чертова Морковка устроила мне настоящий Армагеддон. Пора было заканчивать со всем этим бредом.

— Иди, Катя. Я тебе жизнь личную помог устроить. Так что больше не появляйся у меня на пути. И Соню больше не задирай.

Вышел наружу. С улицы не было слышно криков Сони. Их заглушала оглушительно громкая музыка. Как только я вышел за ворота, музыкантик показался из машины.

— Привет, я за Соней Рахманиновой. Можешь попросить ее выйти?

С каждым моим шагом, приближающим меня к нему, лицо придурка меняло свое выражение. Теперь он был напуган.

— Я могу попросить тебя съ*баться отсюда.

— Что? — его лицо вытянулось. Наверняка этот придурок даже слов таких не знает.

— Что слышал, музыкант. Представления не будет, актриса передумала, от участия отказывается. Ты можешь забирать свое барахло и сваливать.

Уже было развернулся, и направился обратно к воротам, но его следующее заявление заставило меня остановиться.

— Я никуда не уеду без Сони.

Ох-хо-хо. А мы, оказывается, храбрые. Они словно сговорились все. Или соревнования устроили, кто быстрей выбесит.

В два шага преодолел расстояние между нами.

— У тебя только два варианта. Ты слушаешь, что говорит старший, садишься в свое корыто и сматываешься. Либо я вламываю тебе, а потом ты садишься и сматываешься. Даю три секунды на выбор. Время пошло.

— Я не собираюсь без нее уходить.

Ты посмотри, какие мы упрямые!

Схватил его за воротник, встряхнул. Тот замер в испуге.

— Короче так, Соня — моя. И если я хотя бы раз увижу тебя рядом, пеняй на себя. А теперь, бл*дь, садись уже, — затолкнул его в салон, попытался захлопнуть дверь, но тот начал упираться. Пришлось садануть по нему ногой.

— Вали отсюда!

Из горла вырвался крик. Клянусь, я придушу его, если через пару секунд этот придурок не свалит!

— Ты пожалеешь еще. Ты не знаешь,