Между тем Клеопатра, тренер-советник Francuzi по связям с общественностью, ставшая консультантом проекта по художественной части и делавшая все более определенные попытки стать еще и продюсером, снова выдвинула на первый план почетного президента Черногории, более кассового спонсора, по ее мнению, нам все равно не найти. Мирослав, конечно, выложил вполне приличную сумму, но ее все-таки недостаточно на проект такого размаха, к тому же еще и международный. Что же до других возможных спонсоров, то — если уж говорить откровенно — они не спешат раскошеливаться. Если мы хотим участвовать во взрослых играх, на это необходимы средства, и поднажать надо именно сейчас, надо именно сейчас решиться на смелый поступок, то есть в фокусе у нас отныне должен быть почетный президент Черногории.

— Для вас, Francuzi, я — это наличные, и, чтобы обеспечить бюджет нашего фильма, я договорилась о встрече с почетным президентом Черногории.

Дополняя слово делом, она лезет в сумку и достает оттуда статью, опубликованную в «Glas» и посвященную предстоящим в Будве съемкам фильма «Милена» — с фотографией Джереми Айронса рядом с хорватской режиссершей Неллой Бибица. Из информации ясно, что нынче они наслаждаются жизнью в бывшей резиденции Карагеоргиевичей на водах, которая стала в новые времена четырехзвездочным отелем. Естественно, и отдых, и съемки спонсирует почетный президент Черногории…

— Главнoe — не забыть про его брата-оператора, — задумчиво шепчет Ален.

— Конечно, конечно, про его брата-кинооператора, — откликается Клеопатра.

И продолжает бредить о том, как мы возьмемся за дело, и о том, какую огромную ответственность мы на себя возлагаем, запускаясь с этим фильмом, и о том, как тяжело оставаться самими собой, оставаться простыми людьми, когда нам открываются такие горизонты… И о нашей будущей карьере в Голливуде, да-да, вот увидите, еще какой карьере! Ален выучит английский и будет там режиссером, а язык он выучит по методу «Ассимиль», nema problema, что уж тут говорить о церемонии вручения «Оскара» или о доме в Малибу с видом на море, который она намеревается приобрести.

Потом — хотите верьте, хотите нет — Клеопатра начинает гадать нам по линиям на ладони, видит там нашу будущую грандиозную судьбу, но рассказывает о своей, о том, как во время войны она совершила путешествие-инициацию в Индию с Казничем, Мирой, женой Милошевича, и ее молодым любовником, как они взобрались на вершину одной священной горы ради встречи с одним очень вдохновенным гуру, который и посвятил их во все виды сверхъестественных техник релаксации при стрессе, ну и разумеется, всему этому она обещает научить и нас.

До нашего свидания с почетным президентом Черногории оставалось две недели.

— Ясно как день, что вот тут все не просто закручивается, но и вообще становится совершенно out of control,[57] — заметил обалдевший Ален. — Встреча с почетным президентом Черногории — черт меня побери, но если это не шутка, то мы и впрямь в стране психов, нам в жизни никто не поверит, что такое возможно!

Честно говоря, я и сама начала дергаться, особенно с той минуты, когда нас усадили в Дарков «мустанг кобру» и мы понеслись на скорости больше двухсот километров в час по улицам Белграда к «Black-Panthers»,[58] где нас ждали Большой Босс и Мирослав.

Black-Panthers, Black-Panthers… что-то такое я о них знала, никак не могу припомнить что… что-то такое смутное… о! вдруг вспомнила: господи, мне же дядя Владан говорил об этих Black-Panthers, да-да, точно, он. Не вздумайте соваться в «Black-Panthers», предупреждал дядя, это настоящий разбойничий притон, где сплошь ворюги и цыгане, а когда там начинаются разборки, случается, людей вперед ногами выносят. Довольно скоро я поняла, что Владан, при всем своем крайнем пессимизме, отчасти прав.

«Мустанг» вырывается на пустынную окружную дорогу. Мимо на дикой скорости летят полуразвалившиеся, но украшенные граффити дома Нового Белграда, желтые ржавые навесы автобусных остановок, под которыми маячат в ночи неясные силуэты. У меня катастрофически мало времени, чтобы выпустить пар и придумать средство скрыть следы обильного потоотделения, вызванного немаленьким стрессом. Болид задерживается у въезда в Ада Циганлия, металлический шлагбаум идет вверх, Дарко сует бумажку высунувшемуся из будки охраннику, и мы едем вдоль искусственного озера, едем, по сравнению с прежней скоростью, довольно медленно, потом дорога раздваивается, выбираем правую, земляную тропу, пересекающую лес, и вскоре оказываемся на поляне, служащей автостоянкой и забитой шикарными машинами… Ничего себе, сколько ж тут бабок понаставлено-то! Дарко пристраивается рядом с «майбахом» Мирослава, я смотрю на часы и осознаю, что мы добрались за четыре минуты тридцать пять секунд.

«Black-Panthers» выглядит так, будто это часть декорации фильма Кустурицы, чудом сошедшая с экрана. Затерянная на опушке тенистого леса баржа, воздвигнутая на ней из вторсырья и обломков удивительная сверкающая конструкция, этакий арт-объект, кажется плывущей или, вернее, выступающей из туманов Савы. Ни единой детали не упущено, есть даже полная луна. До нас доносится протяжный цыганский напев, и мы, как притягиваемые магнитом, движемся к двери. Ее распахивает перед нами человек с впечатляющим шрамом через всю щеку, он приветливо улыбается, обнажая два ряда золотых зубов. Этот цыган, должно быть, вложил в свои челюсти все, что у него было, гм, сейчас нас обдерут как липку, немедленно соображает Ален.

Помещение небольшое, несуразное, дыма столько, что не продохнуть. Людей под завязку. Четыре, ну максимум пять деревянных столиков со свечами, дощатый пол, низкий потолок и стены сплошь оклеены мятыми фотографиями завсегдатаев, тех самых, которые и сейчас здесь гуляют. Ракия льется рекой; стоит только оркестру, примостившемуся на крошечной эстрадке, оглушительно задудеть в свои медные трубы, в сторону музыкантов отовсюду летят разноцветные бумажки и пьяные голоса подхватывают мелодию. Пьяны тут все. Девушка с длинными черными волосами отплясывает на столе, активно демонстрируя пару здоровенных сисек и круша стаканы своими каблуками-шпильками так, что осколки разлетаются во все стороны. Мы с грехом пополам, то и дело теряя равновесие — мало того, что качает, еще и все вокруг постоянно двигается, — добираемся до угла, где сидит Большой Босс. Мирослав знаком показывает, где нам сесть: сюда, сюда, Francuzi, ха-ха! Одной рукой придерживая стол, который ходит ходуном и с которого вот-вот посыплются пока только стукающиеся друг о дружку бутылки и стаканы, а другой поднимая свою ракию (стакан полон до краев, ха-ха!), Мирослав провозглашает: «Jivili!»[59] Jivili Francuzi! За Хеди Ламарр! За великую Сербию! Ха! Ха! Мы чокаемся, глядя друг другу в глаза с самым что ни на есть серьезным видом, пьем до дна, а в это время несколько пьяных в сосиску буйволоподобных парней выкаблучивают на столах и бьют в ладоши.