От горы картонных коробок исходит едкий запах пыли. Между ступнями Гаги вдруг пробегает мышка, Стана в панике, масштаб которой явно не соответствует размерам грызуна, вскакивает на стол и верещит, ей вторит канарейка, а пес, вообразивший себя кошкой, гонится за несчастной серой животинкой и отчаянно лает, с грохотом волоча за собой зад на колесиках и опрокидывая все, что попадется на пути. Когда Гага с победным воплем принимается размахивать в глубине своей пещеры папкой с завязочками, у меня появляется ощущение (у Алена, как потом выяснилось, тоже), что мы в сумасшедшем доме.

На Бирчанинова мы возвращаемся совершенно измочаленные, но я крепко сжимаю в руках доверенный нам Гагой сценарий о Хеди Ламарр. Занимается новый день… впрочем, это просто фигура речи, потому что предыдущий день ни разу не кончился. Несколько часов спустя звонит телефон, я — в коматозном состоянии — снимаю трубку. Большой Босс готов взяться за «Хеди Ламарр».

Когда мы прибываем на студию и начинаем разговаривать, видно, что Большому Боссу не хочется посвящать нас в подробности, он вообще уклоняется от рассказа о деловой поездке с Мирославом; чем они там, в Будапеште или еще где, занимались — понять невозможно. Понятно только, что после Будапешта их путешествие продолжилось и пути-дороги невесть каким образом завели их на nо man's land[55] — в треугольник, затерявшийся между горами Боснии, Сербии и Хорватии. И точка — больше нам так и не удастся ничего узнать, ах нет, кроме того, они, вместе с какими-то вооруженными людьми, рискуя жизнью, устроили на джипе-тачанке бешеную гонку по серпантину и чуть было не рухнули в пропасть… В общем, насколько мы просекли, сделка между спонсорами была заключена в том самом месте, в Междугорье,[56] где многократно являлась богомольцам, мир душе ее, Пресвятая Дева. Крупнейшие сделки, связанные с незаконной торговлей оружием, сигаретами, марихуаной и прочими наркотиками, заключаются в самом сердце Европы, в одной из тех находящихся вне закона серых зон, где нет власти никакого государства, на гигантском базаре — в этакой пещере Али-Бабы, куда пускают, как сказал Большой Босс, всех, вплоть до курдских беженцев.

— Да-да, именно то, что вы слышали. Настоящие курды! — отчеканивает Большой Босс. — Это же колоссально: курды!

Сюрпризы следуют один за другим, самый эффектный Большой Босс приберег напоследок: шатаясь в этот раз то тут, то там, он свел дружбу с местным торговцем оружием, который сбывает «Калашниковых», полученных с Ближнего Востока. Этот тип работает на одного принца из Арабских Эмиратов, и тот не только не остался безразличен к проекту «Хеди Ламарр», а совсем наоборот.

Эй, спокойствие, только спокойствие! Пока еще, конечно, ничего конкретного, обронил Большой Босс, жмурясь, как сытый кот, пока ничего конкретного, но и этим нельзя пренебрегать, тем более что принц — страстный поклонник Джоди Фостер. Главное, как справедливо сказал Большой Босс, понять, сколько принц готов отстегнуть.

Следующие дни параллельно составляется бюджет фильма и изучается сценарий безвременно усопшего и оплакиваемого всеми Гагиного брата. Большой Босс от этого сценария просто оторваться не может, читает и перечитывает, на манер рерайтера-редактора-консультанта анализирует структуру рассказа. Мы много говорим о парадигме, поворотах сюжета, психологии персонажей. Рукопись переходит из рук в руки, от Виктора к Неше, на время оставивших свои компьютерные игрища, и про Дарко не забудьте, и даже Ивана с ее ногами от ушей тоже читает. Каждый смотрит на сценарий со своей точки зрения, все трудятся не покладая рук и языков, и — в итоге эти бурлящие творческие силы превратят сценарий в истинный шедевр, говорит явившаяся на подмогу Клеопатра. Ей тоже хочется дать пару советов по части диалогов, слишком эти диалоги, по ее мнению, в сценарии все разъясняют. Короче, мы уже держим в руках «Оскара», когда Гагa, все еще томящийся в Белграде при тридцати девяти градусах в тени, поднимает щекотливый вопрос авторского вознаграждения и редактуры текста.

Не может быть даже и речи о том, чтобы дотронуться до сценария его покойного брата, твердит Гага, ни-ни, тут нельзя изменить ни запятой, для него подобные действия не что иное, как святотатство. В общем, он страшно взволнован, и даже взбешен. Клянусь памятью моего брата, да услышит меня Бог, что нет-нет-нет, никогда я не допущу ни малейших изменений в Сашином тексте! Оскорбленный в лучших чувствах, Гага так благороден и так упрям, что бесполезно его уговаривать и убеждать, «Оскар» выскальзывает из наших рук, все попытки урезонить этого осла и отменить запрет заканчиваются плачевным провалом.

Наконец, после бесконечных часов, проведенных в спорах и жесткой полемике, принимается решение: мы с Аленом работаем с текстом лишь на правах консультантов, а все деньги будут перечислены вдове Саши и его потомству. Ивана тотчас же садится за iMac и старательно набирает договор по полной форме — договор, который, как считает Большой Босс, не имеет никакой силы и нужен только для того, чтобы успокоить этого старого дурака. Впрочем, тот даже и не заметит, какие изменения будут внесены в сценарий его брата.

Step by step, как говорит Большой Босс, потихоньку-полегоньку все становится на место. Nema problema. И, чтобы продемонстрировать нам свою благожелательность, он даже соглашается выплатить нам аванс. Разумеется, скромный, но тем не менее аванс, и более чем стимулирующий аванс, взятый из суммы, полученной Большим Боссом от Мирослава. По мысли Большого Босса, этот аванс заставит нас как можно скорее погрузиться в долгий и мучительный процесс переписывания сценария.

Ну и стало быть, начавшаяся неделя стала для Товарищества Капиталистического Производства одной из самых плодотворных. Наши расплавленные жарой мозги под гудение кондиционера собрались в кучку, ожили и приступили к обработке Сашиного текста. Мы, ничуть не комплексуя по этому поводу, выбросили или сократили до предела эпизоды, которые показались нам чересчур длинными интрига приняла новый оборот, отныне акцент делался на истории любви между Хеди и Антейлом, на гениальности этой пары, на их творческом потенциале и препятствиях, которые им пришлось преодолеть, чтобы добиться своей цели. Цели, остававшейся пока для нас достаточно туманной, но по ходу дела мы постараемся ее уточнить.