Их радость обреченно вздохнула, виновато посмотрела на родителей и ответила.

— Я тут это… балуюсь… то есть я хотела сказать, как добренькая фея, завершаю свои добрые дела, — затем посмотрела поочередно на родителей и жалобно произнесла. — Папочка, мамочка, но я же сделала их счастливыми, создала еще одну любящую семью. Вы же сами говорили, что самое главное — это любовь, — потянула она свои ручки к отцу, чтобы он взял ее на руки, зная, что тогда он не сможет ее сильно ругать.

Отец подхватил свою малышку на руки и начал читать ее память. Во время чего воскликнул.

— Так вот значит, как ты проходишь закрывающий барьер, — затем перевел свой взгляд на жену. — Дорогая, что будем делать с этой непослушной и талантливой шкодой? — с оттенком гордости произнес он.

— Милый, свое наказание она уже в углу давно отстояла, — поцеловала мать дочурку. — Думаю, раз она так стремится взвалить на себя взрослые заботы, справедливо будет сделать ее ответственной за детей этой влюбленной парочки. Подарим им парочку двойняшек, мальчишку вампира и сестренку магическое существо. Вот пусть нянчится с ними и заботится о них, а характер у этих деток, будет как у их крестной добренькой феи, — рассмеялась Светарра.

Отец испытывающее посмотрел на мордашку своей малышки, которая радостно заулыбалась, думая, что легко отделалась.

— Ты права, моя кошечка! Так и сделаем, только немного усложним задачу. Как только она за ними не усмотрит, сразу же будет лишаться всех своих радостей и развлечений, пока не исправит все то, что они натворили.

— Но папа, я же добренькая фея, а не нянька, — жалобно проговорила она.

— Милая, а играть с живыми существами во взрослые игры ты можешь? Вот и поиграешь в ответственную няньку-фею! — засмеялся отец и чмокнул свою насупившую малышку.

— Любовь разве это игра? — буркнула малышка и взмахнула своей палочкой в сторону застывшей парочки, осыпая их звездной пылью. Затем проказливо посмотрела на своего отца и произнесла. — Папочка, а бабушка мне подарила твиго, он вот такой, — показала она на Кисмэна, — он такой умный и игривый, — весело произнесла она, увидев выражения лица своего отца. — Бабушка еще сказала, что она его усовершенствует.

— Милая, вот пусть он и живет у бабушки, будешь приходить к ней в гости и вместе с Расмэном играть там, — буркнул отец, и все семейство вернулось в свою реальность.

А в этот самый момент служитель громко произнес благоговейным голосом.

— Истинная пара даст рождение большому потомству.

Сияние рассеялось, и князь подхватил на руки свою жену, укрывшись дымкой, пропал из виду под радостные крики своих подданных.

Одно желание гнало его в их спальню: слиться воедино со своей единственной. Князь с распахнутыми крыльями, сотканными их мрака, замер возле кровати. Целуя свою жену долгим сладостным поцелуем, он усадил ее на кровать, его руки принялись с поспешностью ее раздевать. Анаис не осталась в бездействии, сознание взрослой девушки, знавшей интимную сторону жизни, желало своего красавца мужа, властного и сильного. Одежда летела во все стороны, она потянула его на мягкую постель и толкнула его, опрокидывая на спину. Сегодня она будет подчинять, и властвовать над его телом, душа и его сердце уже принадлежит ей, как и она ему. Благодаря брачному обряду они стали единым целым, одни мысли и эмоции на двоих. Губы слились в страстном поцелуе, ее ладошка скользнула вдоль его груди, обрисовывая бугристые мышцы, доставляя приятные ощущения, разжигая еще большее желание. Его ладонь легла ей на грудь, и пальцы начали играть с вершинкой, от чего она стала твердой, делая форму совершенной и чувственной. Ее ладошка скользнула ниже, накрывая восставшую плоть немаленьких размеров. Пальчики скользнули вдоль, играя, словно на флейте, ощущая каждую вену, они то обнажали плоть, то укрывали, срывая его стон желания. Резкое движение и она вмиг оказалась под ним. Его губы покрывали ее чувственную кожу плеч, рассыпая поцелуи, пробуя языком ее бархат. Прильнув к нему, ее ладошка опять скользнула вдоль его плоти, от чего он, откинув голову, протяжно застонал, открывая свою шею для ее нежного поцелуя, который сменил легкий укус. Его ладонь накрыла ее грудь, сжимая чувственную горошинку, следом за ней губы обожгли разгоряченную плоть и клыки, слегка царапая в укусе, заставили ее прогнуться и застонать. Не останавливаясь, он скользнул ниже всем телом, принося своим прикосновением еще больше возбуждение. Вынуждая ее раскрыться, как цветок для него. Медленно рассыпая поцелуи, он прислушивался к ее жаждущим эмоциям, продлевая приятную истому. Разведя ее бедра и лизнув ее кожу, под ее стон он погрузил свои клыки. Вскрик удовлетворенной женщины ласкал его слух, сделав глоток ее крови, он лизнул ранки, закрывая их. Прибывая в экстазе, он нежно накрыл губами ее женское естество, прикасаясь языком к чувственной горошине лаская, пробуя ее на вкус, он просто сводил их с ума от неуемной жажды. Язык то скользил в танце вдоль разгоряченной плоти раскрывшего бутона, не обходя вниманием каждый лепесток-складочку, то замирал на чувственной вершинке, лаская ее. С криком ее тело прогнулось, и дрожь прошлась волной, в какой-то момент в пульсирующую разгоряченную плоть с трудом вошел он, вокруг его бедер сомкнулись ее ножки, теснее прижимаясь в трении к нему. С каждым его движением, толчком накалялась страсть. Его красивое мужественное лицо с затуманенным взором склонилось ближе, и его губы накрыли в требовательном жадном поцелуе, лаская ее язык в такт своим движения. Со стоном выпустив ее губы из плена, он поцеловал ее в районе шеи. Лизнув, медленно вонзил свои клыки с очередным толчком, наполнявшим ее изнутри во всю длину своей плотью. И этого было достаточно, чтобы оба вознеслись на вершину блаженства оргазма.

— Люблю тебя, сердце мое! — прошептал он, накрывая ее губы поцелуем.