А я… Блядь, я всего себя сейчас готов отдать за каждую ласку!

Я пожираю.

Жадно ласкаю бугорки сосков, что твердеют, напрягаются под моими пальцами.

Накрываю их обеими руками, и сам стону, запрокинув голову, когда слышу ее стон, чуть сильней сжав соски.

Это будто выстрел. Хрен знает, из чего, но такой, что уже сносит половину черепа!

Нежно, сам от себя не ждал такой нежности, обхватываю их губами. Втягиваю и выпускаю снова, чтобы опять вобрать.

И будто не было у меня никогда женщины.

Будто сто лет или больше прожил в пустыне, их не видя.

Все внутри дрожит.

Все полыхает.

Она стонет. Выгибается навстречу.

Зарываюсь пальцами в густые волосы.

Плавно. Плавно, разбирая каждую грань вкуса, каждое новое дрожание ее тела, опускаюсь губами вниз.

По груди, по животу, в котором отбивается каждый удар ее сердца.

Судорожно обхватываю ее бедра.

А ее запах там сводит меня с ума!

Бережно, осторожно накрываю лобок всей ладонью.

Мокрая. Какая же она мокрая уже. И вся дрожащая от нетерпения и страсти.

— Моя, — шепчу, вскидывая голову. Проваливаюсь в ее глазах, становясь окончательным безумцем.

— Бадриииииид, — выдыхает она непонятное мне слово.

Смотрит так же безумно.

Тянется навстречу обнаженным телом. Прижимается острыми сосками, которые почти царапают мне грудь.

— Бадриииид, — повторяет распухшими губами.

Впиваясь пальцами мне в волосы.

И меня срывает.

Резко распахиваю ее бедра.

Едва провожу по сочным текущим лепесткам пальцами.

И врезаюсь.

На полную мощность.

Рыча и прижимая ее к себе.

Проглатывая ее тихий крик и стоны.

Вбиваюсь на одуренной скорости.

Хочу. Хочу слиться с ней в одно. Раствориться и чтобы она растворилась. Чтобы не осталось между нами никаких границ. Даже костей и кожи чтоб не осталось!

Нет. Не хочу. Это потребность. Это мне нужно так, что выворачивает суставы. Надо. Мне это надо до боли. И с каждый новым толчком. С каждый еще одним ее стоном. Я сгорая снова. Превращаюсь в пепел.

Судорожно прижимая ее к себе. Оплетая руками так, чтобы впечатать в себя окончательно. Туда. Под кожу. Под самые ребра.

Ты мой воздух. Моя кровь. Ты мое сердце.

Ору ей это каждый ударом внутрь.

Каждым толчком языка. Каждым рывком сердца.

Моя!

И она отзывается.

Жадно, с дикой какой-то яростью, обхватывает мои бедра ногами.

Толкается навстречу так неистово, что плавится кожа.

— Ты моя. Моя навсегда. На вечность и дальше, — шепчу, как голодный зверь, водя по ее коже пальцами.

— твоя. Твоя навсегда, — выдыхает, и я глотаю. Жадно глотаю ее слова. Пожираю их, впиваясь в ее губы.

И я взрываюсь в ней. Изливаюсь мощной струей. Впервые ослепленный, впервые с диким криком. Который сплетается с ее. Отбиваясь эхом по всей руине.

Но это больше не руина. Здесь теперь поселилась жизнь!

Мы валимся на бок вместе. Совершенно изнеможденные. Даже дыхания, и того у нас не осталось!

Но…

Будь я проклят, если внутри меня все не заполняется светом.

Я жив! Мать вашу! Жив!

И снова одержимо покрываю поцелуями ее дрожащее в моих руках такое нежное тело…

* * *

Мари.

Резко дергаюсь. Распахивая глаза так, что они болят.

Боже. Боже, Боже. Боже!

Я сама себе не верю!

Ночью, в темноте…

Когда крепкие руки прижали меня к напряженной груди, а из темноты полыхнули черным взглядом те самые глаза…

Я сошла с ума!

Изчезло все! Все растворилось!

Это был он!

Только одни глаза способны так смотреть! Прожигать самую душу! Заставлять задыхаться, а сердце рваться из груди! Рваться… К нему… К нему навстречу! Чтобы соединиться с его сердцем, которое так жадно, так мощно забилось у меня прямо под кожей!!!

Он!

Об этом трепетала каждая клеточка моего тела, особенно когда его губы накрыли мои…

И мир взорвался! Перевернулся перед глазами!

ОН! Мой Бадрид! Мой единственный любимый!

Я знала! Я знала, что ты жив!

Неужели ты спрятался здесь? В каких-то руинах на краю мира! Ради того, чтобы все же встретится со мной!

Конечно.

У него множество врагов! Кто-то же организовал этот взрыв!

Даже не удивлюсь, если к этому приложили руку его братья! Почему нет? Они вполне могли захотеть отобрать себе всю власть!

Бадрид мог затаиться. Чтобы правда вышла наружу. Мог ради этого скрываться. И наблюдать…

А мог…

Я задыхаюсь.

Он ведь мог за мной следить! Наблюдать со стороны и следовать за всеми нашими перемещениями с Динаром!

Внутри множество слов. Миллионы вопросов.

Но…

Его губы сминают мои. Руки жадно, требовательно, так нежно и так одновременно голодно скользят по моему телу, что все слова становятся неважны.

Для того, чтобы выразить главное, есть совсем другой язык.

И сейчас он говорит.

Кричит.

Изливает все.

В каждом касании. В каждом жадном поцелуе, который становится глотком воздуха.

В том, как распахиваются пронзая меня в самое сердце его глаза. Как лихорадочно я ласкаю каждую клеточку его тела.

Как мы сливаемся в одно, сплетаясь в крике.

Слов нет. Слов слишком мало!

Есть только дикая жажда. Безумная ненасытность!

И я проваливаюсь в пропасть и возношусь на небеса, когда он вонзается в меня сливаясь всем естеством!

Вздрагиваю, просыпаясь. Приходя в себя.

Он сгреб меня в охапку. Оплел своими огромными руками так, что не оторвать.

И ледяная дрожь пронзает все тело.

Это не Бадрид.

Боже! Что я натворила?

Это же Демон. Боец из того самого клуба! Что так жадно пронзал меня глазами…

Глазами, слишком похожими на ЕГО…