Впалюсь на постель.

Но что-то внутри меня не дает покоя.

Безумно переворачивается, будто перемалывая внутренности. Сердце колотится, как одержимое!

И даже мятный чай не помогает, который мне приносят через несколько минут.

Мне не хватает воздуха. Мне… Мне нужен воздух! Я ведь все время чувствую себя, будто в клетке из-за этих братьев Бадрида, которые никак не оставят меня в покое!

Я все время, как в клетке. Как под микроскопом.

А мне иногда хочется побыть по-настоящему одной. Почувствовать себя свободной! Свернуться калачиком на постели и орать. Орать и выплеснуть из себя всю эту боль!

Но я не могу. Я знаю, что Динар или кто-то из его людей услышат. А в остальное время, когда я не в его доме или в гостинничном номере, я или с ним или за мной ходит его охрана.

Я понимаю. Понимаю, что все это ради моей безопасности! Моей и ребенка! Но… Но я так больше не могу! Я ведь просто задыхаюсь!

И эта пружина, которая в постоянном напряжении, когда я вынуждена заталкивать свой внутренний вой вовнутрь, улыбаясь Динару, рано или поздно взорвется!

За дверью его человек.

Поэтому я осторожно выхожу через террасу. На несколько минут замираю, ожидая, что за мной метнется тень.

Но нет. Глоток долгожданной свободы я все же получила!

И я бегу. Несусь вперед. Ноги утопают в песке, а я не различаю дороги.

Бегу, жадно глотая посвежевший ночью воздух.

Бегу, позволяя себе кричать, а слезам струиться прямо на платье.

Пока ночь не начинает обжигать кожу холодом. Пока просто не валюсь с ног, падая в песок!

И здесь, когда вокруг и близко ни души, даю волю своим чувствам.

С воплем снова и снова молочу кулаками по песку.

Наконец становится легче.

Будто тяжелый ком вылетает из моей груди.

Пошатываясь, поднимаюсь, осматриваясь.

И правда. Я будто одна в самом сердце пустыни. Одна, но страха нет.

Лишь огромный полуразрушенный замок вырастает передо мной, будто призрак.

Словно переносит меня в прошлое, стирая границы реальности.

И боль снова скручивает все внутри.

Будто не в пустыне я, а в прошлом.

Там, где все горело и взрывалось. Там, где остался ОН! А я не вернулась! Не вырвалась из рук помощника Лоры! Не смогла ни остаться с ним, ни его спасти!

Все плывет перед глазами.

Я снова слышу те самые крики, что гудят в голове каждую ночь. Снова вижу вспышки. И свой собственный крик, что разрывает уши.

Ничего не соображаю. Просто ноги сами идут вперед.

Если… Если он погиб… Если там и остался, то пусть я буду с ним! С ним. Навечно! И мне все равно. Демоны ли пустыни вернули меня в мой персональный ад, или я сошла с ума!

Иду, ничего не разбирая, кроме пепла. И гула собственных шагов по мраморному полу.

Пока в непроглядной темноте меня не сдавливают чьи-то руки.

Обжигая жестким прикосновением к горячей коже. Вдавливая в нечеловечески стальную грудь…

Бадрид.

Даже воздух сегодня будто другой.

Стоит только подняться на ринг, как ноздри начинают яростно раздуваться.

По всей коже проносятся разряды тока.

Даже под ребрами что-то начинает рвано скребтись. Дергаться. Будто запертое что-то рвется, просится на волю!

Это не азарт перед боем. Азарта во мне нет. Как и куража. И только это позволяет мне оставаться спокойным. Полное спокойствие. Абсолютное отсутствие эмоций. Только оно помогает выжить и среагировать на каждый летящий в меня удар.

Глаза наливаются кровью. Не так. Что-то не так!

Дико озираюсь по сторонам. Интуиция орет о том, что сегодня будет особенный противник?

Но нет. Все, как всегда.

И все же… Это что-то дикое, незнакомое, не отпускает!

Осматриваю зал, не рассчитывая там особенно что-то увидеть.

И… Твою мать!

Вспышкой. Ослеплением. Рваным толчком прямо под ребра.

Она!

Тысячи демонов!

Та, что казалась мне призраком. Видением. Воспаленным бредом или ангелом, что вытащил меня наверх. А, может, дьявольской пропастью, что звала меня. Звала, не отпуская.

И впервые я ослеп. Кулаки сжались до хруста, когда увидел руку, что сжимала ее пальцы!

Ослеп. Озверел. Внутри заклокотала кипящая лава дикой ярости.

Хрен знает, как прошел этот бой. Я не видел ни одного из тех, кого выставил Анхель против меня. Руки сами наносили удары. А все они были лишь препятствием. Заслоном между ней и мной. Преградой, которую нужно смести как можно скорее!

И зубы крошились от того, как дико и яростно сжались челюсти.

И жилы чуть не лопали, напряженные до предела и сильнее.

Каждый удар — на поражение. Каждое поваленное к ногам тело — шаг к ней.

Как не бросился в толпу?

Не смел того, кто смеет держать ее за руку одним ударом?

Одно.

Только одно пульсировало в голове.

Моя. Она — МОЯ!

Не знаю. Из прошлого она моего или из будущего. Была видением, которое мне суждено повстречать в жизни или воспоминанием?

Не знаю ни хрена.

Но только под ребрами все дергается. Клокочет. Превращается в адский котел.

Ринуться в толпу.

Не спрашивать.

Оторвать ту руку, что в нее вцепилась. Забросить на плечо и забрать с собой!

Одно сдержало.

Если повернусь спиной, бойцы набросятся. Сметут. Уже не раз нарушая правила они прятали ножи между пальцами.

Знал.

Если ринусь к ней, то просто не дойду! А, значит, должен бить. Молотить кулаками и разметать всех тех, кто стоит между мной и ней!

И пелена перед глазами. Только ее взгляд, что вспыхнул, когда встретились взглядами. Ударил так, как ни один боец не смог бы. Порвал. Порвал что-то внутри. И теперь оно бьется. Разрывает. Застилает все!

Но…

Бой закончен, и толпа беснуется. Орет. Несется к рингу.

И я ору. Почти вою. Потому что ее больше нет!

Расталкиваю беснуюшихся зрителей. Да они и сами расступаются, видя мое лицо. Слыша мое рычание.

Расталкиваю тех. Кто не успел отскочить, не церемонясь. Хватая за шею и отбрасываю прочь. Прочь с моего пути!