— А как твой товарищ? Кажется, Виктор? — спрашиваю я.

Владимир изменился в лице.

— Нет Виктора. Меня через месяц после нашей с вами встречи в Джелалабад[34] перевели. Виктор в Кандагаре остался. Его в первом же бою… прямо в сердце. Мы ведь с ним из одного села. В одной школе учились, теперь она его именем названа, вместе в Рязанское училище поступили. Потом по рапорту в Афганистан. Он погиб, а я вот…

— Не терзай себя… — Я хотел еще что-то добавить, но из репродуктора донеслось: «Пассажиров рейса 1986 по маршруту Москва-Чита просим пройти на посадку».

«Надо же, «рейс 1986», словно снова в восемьдесят шестом в Кандагаре встретились. Повсюду с нами Афган…» — подумал я.

— Мягкой посадки тебе. — Я крепко пожал Владимиру руку. — И генеральских погонов! Дай бог, свидимся.

— Вам успешной службы!

Стал Владимир генералом или нет, не знаю, но думаю, оперативник из него получился.

В Кандагар выехали в семь утра на трех «Волгах». В первой шеф (за рулем), Дима-тарджамон и Петр Сергеевич. Во второй Володя с четвертой виллы, Стас и Женек из Калата. В третьей Тахир (за рулем), Алик (на рации) и я, как белый человек, на заднем сиденье…

— Надеюсь, сегодня сюрпризов не будет, — говорю я.

— Не спеши, чтобы потом не жалеть, — проворковал Алик.

— Ты это к чему? — спрашиваю его.

— Куда это их понесло? — прерывает меня Тахир. — Острых ощущений захотелось?

Идущая впереди нас «Волга» сворачивает с дороги в старую часть города в самое душманское гнездо.

— Не понял! — Машинально притягиваю автомат к себе поближе.

— Действительно, куда это они? — говорит Алик. — Надо шефа запросить…

Не успел он закончить фразу, как раздался голос Петра Сергеевича:

— Третий, Третий, ответьте Первому!

— Третий — Первому. Слушаю вас, — отвечает Алик.

— Где вы?

— Идем за Вторым, — говорит Алик.

Впереди идущая «Волга» поворачивает в переулок. Мы за ней.

Через минуту снова голос Сергеевича:

— Третий, вас не вижу!

— Первый, все нормально! Идем за Вторым, — повторяет Алик.

Еще через минуту звучит уже раздраженный голос шефа:

— Третий! Мать вашу! Куда пропали?!.

— С чего это шеф так разнервничался? — Я хотел еще что-то добавить, но холодок тонкой струйкой сполз по спине. — Тахир! У «Волги» афганские номера!

Действительно, у машины, за которой мы шли следом, был номерной знак. У наших машин номеров не было. Видимо, на пыльной дороге — а пыль такая, что в салоне друг друга еле-еле различаем, — мы прицепились к чужой машине.

— Что будем делать? — спрашивает Тахир, интуитивно продолжая следовать за афганской машиной.

— Как-то неприлично к «духам» в гости без приглашения… Лучше лепешка в своем доме, чем плов в чужом, — говорю я.

— На пословицы потянуло? — поворачивается ко мне Алик.

— Это у меня нервное.

— Кончайте болтать. Что делать будем? — повторяет свой вопрос Тахир.

— Самое время спросить вон у тех бородатых душманов, — Алик показывает на группу вооруженных людей, снимая автомат с предохранителя. — Они уж точно объяснят, что нам делать.

— Пора линять, — с этими словами Тахир резко сворачивает в первый же проулок.

Интуитивно чувствуем, что наша группа где-то по «правому борту»… Улочки становились все теснее и теснее. Бородатых воинов с гранатометами за плечами все больше и больше. Рубашка от пота прилипла к спине. Может, это от жары?

Обогнали группу вооруженных афганцев. Те, ничего не понимая, посмотрели нам вслед: «Совсем мошаверы обнаглели, в своем доме покоя не дают». Через три проулка выезжаем к зданию, на крыше которого развевается зеленое знамя ислама. Не иначе как штаб.

«Приехали, станция конечная. Поезд дальше не пойдет», — крутится в голове. Загоняю патрон в патронник — на всякий случай — и сползаю ниже сиденья.

На земле, прислонившись спинами к стене здания, мирно отдыхают аксакалы. «Ящика с динамитом и товарища Сухова им не хватает», — подумал я.

Алик, опустив в машине стекло, как можно приветливее здоровается со стариками и спрашивает дорогу к следственному отделу Управления МГБ.

Те, с полным безразличием, показывают вправо, что-то бормоча.

— Следующий переулок направо, — говорит Алик Тахиру. — Давай быстрей, пока они не очухались.

Через пять минут выскакиваем на главную дорогу… прямо в «объятия» наших машин.

— Где вас черт носит?! — налетает на нас шеф.

— К «духам» заезжали. Чаек попить, — шутит Тахир.

— На вилле я вам покажу чаек… Шутники! Еще такое повторится, досрочно в Союз улетите.

Вот это Митрофанович нас Родиной напугал так напугал. Самому от своих слов весело стало.

— Поехали, — скрывая улыбку, говорит он, — а то мы уже двадцать минут торчим на дороге, словно девчата на панели. А вас, — обращается он к нам, — на вилле в «угол» поставлю.

В угол нас шеф не поставил, но по-отечески посоветовал впредь быть внимательнее:

— Нам, ребятки, домой к семьям живыми нужно вернуться. Ну, а что не успеем сделать, так революция от этого не сильно пострадает.

Классный у нас шеф.

— Мошавер Александр, завтра встреча с Саидом, — предупредил меня Гауз.

Наконец! Неделю «кормит» меня встречей с агентом.

Саид завербован месяц назад. Сам пошел на контакт. Мотивы? По материалам дела трудно определить. До патриота он явно недотягивал. Авантюрист? Возможно. Деньги? Кому деньги мешали? Нет, было в нем что-то такое… Владел несколькими языками: пушту, персидским, урду, английским. Восточные языки — понятно. Но откуда взялся английский язык? Лично знаком со многими главарями бандформирований, имеет доступ в лагеря подготовки мятежников на территории Пакистана.

В общем, встречу с источником я ждал с нетерпением, да и Гауз своими рассказами подогревал к нему интерес.

— Настоящий головорез, — говорил он. — На мину посади — даже не шелохнется. Не приведи Аллах иметь такого врага!

По рассказам Гауза Саид представлялся мне эдаким Рэмбо. Но каково же было мое удивление, когда в кабинет, укрытый традиционным афганским покрывалом, вошел небольшого роста бородач среднего телосложения, хромой на правую ногу. Его левый глаз был перевязан черной лентой.