— Просите всё, что хотите, — я исполню. Обещаю совершить невозможное — как вы.

— Ладно, я ночью над этим подумаю! — пообещала со смехом Милявская и, попрощавшись, положила трубку.

Артур медленно поднялся с вертящегося кресла, разогнулся, скинул фрак, манишку и «бабочку». Криво усмехнувшись самому себе в зеркало, он засучил рукава и отправился в ванную — водные процедуры отменять сегодня не пришлось.

* * *

Грушин еле дождался, когда можно будет встать у светофора и достать из «бардачка» таблетки — после обильных возлияний в течение трёх дней торжества голова раскалывалась на крохотные черепки, а клиенты ждать не хотели. Подвела и погода — «дворники» едва успевали сгребать мокрый снег с лобового стекла; а извилистые струйки, вспыхивающие то красным, то зелёным, заставляли щуриться до рези в глазах.

Олег начинал тихо ненавидеть нынешнюю тёплую зиму, из-за которой столько неприятностей. В частности, он так и не смог ни разу съездить в Подмосковье и покататься на лыжах. Вместо этого пришлось торчать в прокуренной мастерской ещё одного приятеля, художника, который два с половиной часа развивал собственную теорию. Найдя безответного слушателя, художник не выпустил его из цепких лап до тех пор, пока не объяснил, как с помощью его умозаключений можно ловить преступников.

Выходило, что человек, исходя из собственных цветовых пристрастий, ведёт себя определённым образом. Цветовые предпочтения людей — это чистая психология, и совершения правонарушений скорее можно ожидать от любителя пурпура или чёрного, в то время как поклонники желтизны способны лишь на мелкие пакости.

Со многими положениями этой теории Грушин не согласился, но сейчас, застряв в пробке, он принялся внимательно изучать цвета стоящих радом автомобилей и скуки ради прогнозировать возможное криминальное поведение их хозяев.

Справа стояла белая «Ауди», почти растворившаяся в снегу. Цвет невинности, получается; а так ли уж непорочны пассажиры? Впрочем, во многих восточных странах траур белый — как тогда понимать выводы художника? А прямо перед автомобилем Грушина застыл тёмно-синий «бумер». Что там Макс разглагольствовал про любителей синего?

Грушин нечаянно взглянул на номер «БМВ» и сильно вздрогнул, увидев шифр — 50. Именно об этой машине говорила Марго, когда они поджидали Артура Тураева из Марьино. Артур так и не вернулся — позвонил, попросил прощения. Олег простил, потому что знал одну истину — настоящий сыщик себе не принадлежит.

Зажёгся зелёный свет, и Олег уже точно знал, что долго не слезет с хвоста этого «бумера». Ехал он домой, и потому мог распоряжаться собственным временем как угодно. Может быть, всё зря, и «БМВ» совсем не тот, пусть и из области. Мало ли в столице и окрестностях одинаковых машин! Но на всякий случай нужно проверить «тачку», записать номер, чтобы после не болела душа. Грушинского фейса они не знают, и автомобиль вряд ли вызовет какие-нибудь подозрения, если грамотно себя вести.

Чувствуя, как удаль вместе с кровью растекается по жилам, Грушин свернул вслед за синим «БМВ» с Садовой-Триумфальной на Первую Тверскую-Ямскую, и после отставал ни на метр, просто изобразив, что им по пути. Никто не может запретить двигаться в одном направлении, и доказать факт слежки будет трудно. На счастье, у Олега не было с собой ни лицензии, ни рации, ни оружия. Повезло, что успел заправиться неподалёку от мастерской художника на проспекте Мира, иначе бы ничего не вышло. Но даже в этом случае номер «бумера» был бы зафиксирован, а, следовательно, установить личность владельца труда не составляло.

Грушин не заметил, как перестала болеть голова, а руки вновь стали твёрдыми, будто бы и не пил так много. Синяя иномарка тащила за собой его машину словно на невидимом, но прочном тросе. Очень быстро обе «тачки» оказались на Новослободской, затем крутились по переулкам у Самотеки — то есть Грушин фактически возвращался туда, откуда только что уехал.

Похоже, те, в «бумере», хотят оторваться от слежки. Но от Грушина ли? Вдруг их ведёт кто-то ещё? Ничего страшного, риска никакого. Надо посмотреть, что будет дальше, а потом вернуться к себе и позвонить Тураеву…

Внезапно объект рванул в сторону Рижского вокзала, и оттуда проследовал в Останкино. В одном из тёмных, засыпанном снегом двориков «БМВ» остановился. Грушин ожидал, что водитель сейчас или выйдет, или просигналит, но он сидел неподвижно. Ничего не предпринимали и остальные трое, находящиеся в салоне «бумера». Получается, если они и отрывались от кого, то уж точно не от Грушина. В первый раз всегда везёт, и нужно пользоваться шансом.

Поднаторевший в уголовном розыске, а особенно в слежках за неверными жёнами, Олег остановил свою машину в соседнем дворе и вернулся туда, где стояла синяя иномарка; зашёл в сырую неуютную беседку и стал ждать. Он был уверен, что самое интересное свершится вскоре, потому что занятые по горло дяденьки долго тут торчать не станут.

Жаль, конечно, что промокли ноги, и в тридцать пять лет по- стариковски ломит спину. Но в целом самочувствие нормальное и диспозиция удобная — «БМВ» как на ладони. Вероятно, человек, к которому пожаловали гости, должен выйти из второго слева подъезда, причём с минуты на минуту.

Грушин довольно улыбнулся, когда увидел высокую, огненно-рыжую девушку в шарпеем на поводке. Тут же из «БМВ» вылез длинный, как жердь, мужик в короткой куртке. Когда он повернулся в профиль, Грушин заметил короткую светлую бородку. Девушка неловко нагнулась, чтобы спустить шарпея, и Олег проморгался, пытаясь понять, верно ли его предположение.

Он не ошибся — девушка была беременна, более того, дохаживала срок, и потому так осторожно двигалась. Пёс бегал по двору, попеременно справляя нужду у каждого дерева, и Грушин с опаской подумал, что его могут обнаружить. Но пёс, расписавшись в своём посещении дворика, вернулся к хозяйке, которая премило, то и дело похохатывая, болтала с бородатым.

Несмотря на непринуждённый тон беседующих, Грушин сообразил, что разговор у них важный, правда, находящийся в стадии уточнений и окончательных условий. Девушка, наряженная в нутриевую шубу до пят и немыслимой длины вязаный шарф, была очень довольна этим общением и прямо-таки искрилась оптимизмом.

Олег осторожно поднял руку, взглянул на свои командирские часы и понял, что беседуют те люди уже минут двадцать. Прошло ещё десять, и бородатый, попрощавшись с девушкой за руку, уселся в «БМВ». Теперь машина Грушина не интересовала — он хотел знать, кто такая эта кокетка в шарфе, и зачем к ней приезжали подозрительные люди.

Он потоптался в сугробе ещё с полчасика, пока не появилась во дворе тощая сутулая старуха в потравленной молью кротовой шубе. На поводке она держала резвого фокстерьера, который тут же принялся волочить хозяйку за собой по двору. В какой-то момент пёс тявкнул и злобно зарычал — перед ним возник незнакомец в надвинутой на нос кепке.

— У меня такой был, под машину недавно попал, — печально сообщил старухе Грушин.

На самом деле он являлся страстным кошатником, а собак никогда не держал. Считал, что в городской квартире им не место.