— Где ты взял этого песика? — спросила у него Бидди.

— Что ты делаешь здесь одна?

— Кто сказал, что я одна?

— А разве нет? Ах да, прежде ты говорила, что у тебя тут муж.

— А с чего ты взял, что его нет?

— Ну, если у тебя есть муж, то он не только глухой, у него еще и заложен нос. В противном случае аромат чая уж точно поднял бы его с постели.

Льюис вытащил из-за пазухи небольшую плоскую коробочку с табаком и пачку папиросной бумаги «Талли-Хо» и свернул себе самокрутку.

Бидди, прищурив глаза, смаковала чай, отхлебывая из старой эмалированной кружки, которую вместе с другими полезными вещами нашла в этой хибарке.

— Кто сказал, что он не ушел по делам?

— Я не вижу здесь ничего, что свидетельствовало бы о присутствии мужчины… Ну, может, он умер, но только очень давно.

Бидди пропустила это замечание мимо ушей.

— Ты не ответил на мой вопрос. Где ты взял этого песика?

Льюис в ответ только улыбнулся. Он, подобно Бидди, предпочитал отвечать лишь на те вопросы, которые ему нравились.

— Я так полагаю, ты вообще не из этих мест.

Возможно, талант Бидди к сочинительству еще спал, поэтому она сказала Льюису правду, вернее нечто очень близкое к правде, чего за ней вообще-то не водилось. Всему виной было его продолговатое загорелое лицо, на которое ей приятно было смотреть, так же как в свое время на лицо Тома. Вот только Льюис симпатичнее, решила Бидди.

— Да, — ответила она, — я нездешняя.

— И еще мне кажется, что ты не деревенская.

— Ты хочешь сказать, что я не добродушная? — приподняв подбородок, спросила Бидди.

Молодой человек понятия не имел, почему она так подумала.

— Ни одна сельская девчонка не стала бы жить в этом грязном шалаше, — объяснил он, — а вот городская… могла бы. Если у нее черная полоса в жизни и она плохо разбирается в том, что это за развалина.

Бидди хотелось с ним поспорить, но добродушное выражение лица парня ее обезоружило.

— Не очень приличное жилье, — признала она.

— По крайней мере, тут много полезной рухляди. Как ты вообще оказалась в этом сарае?

— Я его унаследовала.

Льюис ждал продолжения, попивая чай.

— Я набрела на эту хижину, — призналась Бидди.

Он кивнул.

— Ничего предосудительного в этом нет. Эта лачуга пустует уже многие годы. Почему бы тебе здесь не поселиться, если она не нужна никому другому?

Бидди почувствовала прилив благодарности за то, что он ни в чем ее не обвиняет. Льюис был человеком, которому можно довериться. Возможно, он станет ей другом.

— У меня тяжелые времена, — тихо сказала Бидди.

Льюис кивнул, сочувственно скривив рот.

— Ничего непристойного, — торопливо заверила его девушка, — ничего такого. Просто мои начинания ни к чему не привели и я зашла в тупик.

— Гм-м, — только и произнес парень.

— То, на что я очень надеялась, ничем не закончилось.

— Расскажи.

— Место… Я думала, что получу эту работу, но мне указали на дверь. Я не знала, что делать, куда идти, поэтому просто побрела куда глаза глядят. Вначале я думала, что иду по дороге, но затем ее сменила колея… грунтовка, так, кажется, вы это называете. Я поняла, что иду совсем не по тому пути, по которому привезла меня сюда почтовая карета. Я заблудилась. Первую ночь мне пришлось провести на открытом воздухе. Это было просто ужасно. Вторую ночь я провела уже здесь.

— Тебе хотя бы известно, куда ты забрела? — изумленно спросил Льюис.

Бидди хотела бы это выяснить.

— Ну, когда я увидела эту лачугу и решила пожить тут некоторое время, я вернулась немного назад по дороге, по которой сюда пришла, и осмотрелась. Я вышла к маленькой деревне неподалеку отсюда и узнала, где нахожусь.

Услышанное произвело впечатление на Льюиса.

— Я решила немного пожить здесь. Внутри не холодно, есть нары и даже лохань для купания. Кто бы здесь ни обитал, после него осталось много полезных вещей.

Бидди надеялась, что парень не станет спрашивать ее о том, чем она питается.

— А чем ты вообще занимаешься, Бидди? Ну… По крайней мере, чем ты занималась до тех пор, пока не перебралась в наши края?

— Стряпала, — сказала она, но потом спохватилась, осознав, что вновь начинает завираться. — Ну, я немного умею готовить, не все, конечно…

Но Льюис уже загорелся какой-то идеей. Его глаза блеснули.

— Ты быстро готовишь?

— Ну… может… не совсем…

Льюис порывисто поднялся со ствола поваленного дерева.

— Готов поспорить, что сегодня твой счастливый день!

— С чего бы это?

— Есть тут местечко, где не хватает кухарки!

Бидди тоже встала.

— Ты пошутил?

— Ты совершенно права! Это местная шутка.

— Шутка?

— Ну да, местные над ней ухохатываются. Господи, Бидди! Тебя полюбят, как только увидят. Не тревожься, что ты не умеешь стряпать «всего». Если ты сможешь готовить хоть что-нибудь, они с радостью дадут тебе работу и заплатят хорошие деньги.

Бидди от восторга захлопала в ладоши. Щенок очнулся от дремы и вновь с интересом уставился на девушку.

— Льюис! Я сразу поняла, что ты мне друг!

— Э-э-э…

Молодой человек с подозрением уставился на нее.

— Ну, настоящий друг, тот, кто смотрит на жизнь так же, как я, и понимает, что в жизни всегда есть место надежде!

— Ну, я… в общем-то, такой…

— Ты подарил мне надежду, — просияла Бидди.

Льюис улыбнулся в ответ. В этот миг его осветило восходящее солнце. Бидди он показался похожим на ангела, спустившегося на землю. Солнечные лучи сияли на его песочного цвета волосах и белых зубах. Глаза парня сверкали.

— Мне очень стыдно, что я ударила тебя топорищем.

— Брось. Иногда от москитов больше вреда.

— А бедный бычок?

— Мне показалось, что аппетит ты ему не испортила, — подмигнув ей, сказал Льюис.

Молодой человек порылся в своей холщовой сумке и извлек оттуда потрепанную книгу в картонном переплете.

— У тебя есть чем писать?

Вернувшись в хижину, Бидди вытащила из своей маленькой дорожной сумки огрызок карандаша. Вернувшись обратно, она разглядела, что книга была сборником стихов мистера Патерсона[18]. Льюис намеревался оторвать задний форзац.