— Навряд ли ты ее знаешь, — грустно проговорил тренер. — Ее уже нет среди нас…

— Она уже не выступает?

— Не выступает… А ну-ка марш в раздевалку! Простудиться хочешь? — Толь Толич почему-то стал строг. Развернулся и зашагал прочь, даже не стал свистеть в свисток мальчишкам, которые, вместо того чтобы переодеваться, пинали по залу чью-то кроссовку.

Ну что же с погодой?! Воды в городе было уже столько, что главная река собралась выйти из своих каменных берегов, еще чуть-чуть — и ее волны перевалят через гранитные барьеры и покатят по тротуарам и дорогам, устремятся во дворы и подвалы — начнется наводнение, тогда не то что про лыжи, про плотики и лодки придется мечтать.

Но в огромном универмаге было, как всегда, тепло и солнечно, здесь была своя персональная погода — почти что тропический климат, как на юге. Правда, в данную минуту тысячи маленьких солнц плавно погасли, наступила безлюдная тишина и яркий день превратился в ночь.

— Ничего не забыли?

Яна резко обернулась. На пороге ее витрины, откинув синее полотно, стоял Любим. Он самодовольно ухмылялся и хитро подмигивал.

— А! — улыбнулась художница. — Это вы. Ну что вы, не такая уж я неисправимая растеряха. Я обычно не забываю вещи. Но все равно, еще раз спасибо, что нашли мои перчатки.

— Пустяки! Не буду хвастаться, но для меня это обычное дело, это отличительная черта моей натуры: если найду чужое, сразу бегу к хозяину. Спать не могу, пока не отдам!

И пока Яна собиралась домой, Любим Сысоевич, не останавливаясь, рекламировал свою натуру. Соловьем заливался. Как бы невзначай поведал, какой он доброжелательный и смелый человек, что он, наверное, стал бы летчиком, если бы с детства не мечтал встать у прилавка, рассказал, что терпеть не может лгунов и обманщиков: «Некоторые такие вруны, что сочиняют чего и не было никогда!» Даже успел намекнуть, что «есть в нашем магазине такие, которые увидят забытые перчатки и сразу хотят прикарманить их».

— Хвалиться не буду, Яночка, но представьте, из-за ваших перчаток я рисковал, очень рисковал…

— Господи! Что вы говорите…

— Да-да… Потом, когда мы поближе подружимся, я вам поведаю эту леденящую кровь историю. Но я вышел с честью из этой борьбы…

Так, слово за слово, продавец калош и увязался за Яной, выйдя на улицу, раскрыл свой черный зонт и галантно предложил ей руку. Яна, которой неловко было отказать своему благодетелю, нашедшему ее новые перчатки, нырнула под его зонт, и они рука об руку пошли по Центральной улице, на которой из-за избытка воды в этот поздний час было пустынно.

Иногда дворы в этом городе называют колодцами, в этом сравнении что-то есть, особенно когда такой водопад с неба, но в данную минуту, представьте, этот колодец на самом деле заполнился до краев! Но не водой, а звонким голом Мишки:

— Да я мог бы финишировать самым первым!!!

— Ну да, конечно! Только лужи помешали. — Эля говорила потише, но тоже не шепотом: — Ты, наверное, утонуть побоялся!

— Сама ты побоялась! Я просто не такой дурак, как ты! Бегать за просто так. Были б это настоящие соревнования, я б так сиганул!

— Значит, ты только за золотые медали бегаешь?

— Ну почему? За кубок тоже могу.

Эля уже хотела обидеться за эти намеки на недавний подарок, как вдруг увидела скучающего Славку, тот сидел на перилах крыльца под навесом подъезда.

— Славка! Я заняла первое место среди девочек! — закричала она вместо приветствия.

— Не верь, Славян, она прибежала четвертой!

— А ты вообще в хвосте приволокся. — Эля даже в спорах с Мишкой проявляла присущее ей упорство.

Славка еле дождался их с тренировки, он даже, если быть до конца откровенным, сначала сам хотел идти к ним в секцию. Но что-то удерживало, вдруг подумают, что он так сильно хочет с ними вместе по стадиону носиться, что издеваться начнут. Вот он и сидел здесь на перилах, как бы просто так, будто бы он никого не ждет, а просто вышел воздухом подышать перед сном.

Так поздно они еще никогда не возвращались. Он же не знал, что сегодня были первые в их жизни соревнования. «Я бы первый прибежал», — про себя подумал Саночкин, услышав спор Эльки и Мишки, но вслух не произнес, а вместо этого ляпнул первое, что в голову пришло:

— Пока вы там наперегонки бегали, как маленькие, я тут кое-чем поинтереснее занимался.

— Ну-ну, — скривился Мишка, — небось в булочную гонял вместо бабуси. Очень интересно! А-а-а! Я тебе уже завидую! Смотри, у меня уже руки от зависти задрожали. — И Мишка, закатив глаза, высунул язык и при этом начал трясти растопыренными пальцами перед Славкиной физиономией.

А Славке только этого и надо было, он спрыгнул с перил и пнул ногой Мишкину сумку, ему не терпелось с кем-нибудь посоревноваться. Бегать-то ведь не приглашают, вот он и решил Мишку вывалять в грязи. А Мишка всегда был готов к таким соревнованиям, он тут же схватил Славку за отвороты куртки… Еще мгновение, и оба драчуна кубарем покатились бы с крыльца. Если б не вмешалась Эля.

Она стала лупить своей спортивной сумкой обоих — кому попадет:

— Ну вы! Дураки ненормальные! Такая грязь, а вы опять захотели в лужу с головой понырять… Славка, что, моя мама опять твою куртку должна стирать?! Хватит!

Не берусь утверждать, что именно слова Эли так подействовали на мальчишек, что они вдруг ее послушались, думаю, скорее все-таки удары сумкой их немного отрезвили. Драчуны вроде как поостыли, во всяком случае, отцепились друг от друга.

— Сколько живу, а таких дураков первый раз встречаю! — объявила Эля, она еще не справилась со своим праведным возмущением. — А ты, Славка… знаешь, как мы устали на соревнованиях, а ты еще сумку ногой пинаешь! Что сумка-то тебе плохого сделала?

Да уж. Трудно не согласиться с Элей. Тут есть над чем задуматься Вячеславу, который в это мгновение усердно поправлял свою куртку, ведь еще секунда — и его ненаглядная курточка могла бы затрещать по всем швам — продольным и поперечным. А Мишка тем временем плевал себе на пальцы и демонстративно тер свою чумазую сумку, будто бы это Славка довел ее до такого ужасного состояния, мол, аккуратный Мишка не может даже пятнышка вытерпеть на ней…

— Ни в какую булочную я не ходил! — ни с того ни с сего открыл рот Славка.

Оказывается, все-таки у него есть язык, чтоб с его помощью разрешать конфликты! Хорошо. А то, когда он сцепился с Мишкой, я, грешным делом, подумал: может, у Славки язык заболел?

— А что, в аптеку бегал? — чистюля Мишка наконец оторвался от своей сумки.

— Не в аптеку! Я на крышу лазил по пожарной лестнице! Понял?!

Эх, Славка! И почему ты такой сочинитель? Ну кто поверит, что первоклассник может забраться по такой лестнице на крышу, которая выше пятого этажа? Я уж не говорю, что это строго-настрого запрещено.