Это уже выше его сил! Вот у Элен жизнь куда разнообразнее – что ни день, то какие-то игры на грани риска. То с генералами, то с Идельсоном, то с агентами западных спецслужб…

Захват с поличным Ричарда прошёл на удивление буднично, без спецназа, без воющих сирен, без журналистов. Конечно, процесс передачи флэшки был зафиксирован на видео, а к этому были приложены аудиозаписи переговоров Элен с Ричардом, где речь шла о компромате на главу «Газтрона». Так что британскому агенту теперь не отвертеться. А напоследок он сказал:

– Зря вы это затеяли, Элен! Ещё горько пожалеете.

То ли на что-то намекал, то ли просто всплеск эмоций, поскольку крайне неприятно признавать, что проиграл. Вот разве что начальство узнает, что она сдала ФСБ представителя фирмы, с которой велись переговоры. Но, во-первых, контракт так и не заключили, и виной тому не Элен – скорее всего, фирмачи только для того и приехали, чтобы Ричард получил возможность пообщаться с ней. Во-вторых, Ричард приезжал как частное лицо в тот раз, когда его арестовали. Так чем же и кто ей может навредить?

Элен прикинула, какие неприятности могут устроить ей британцы. Сообщат о её контактах с французской контрразведкой? Так это дела давно минувших дней, к тому же она всё отразила в своём отчёте СВР. Ещё могут попытаться раскопать всю её подноготную, связи с криминальным миром. Но это уже быльём поросло – по совету Егора зарегистрировала фиктивный брак с заезжим коммерсантом, потом якобы паспорт потеряла… В общем, замаскировалась как надо, к тому же её прошлое в нынешней ситуации никому не навредит – был бы Егор генералом или работай она в госкомпании, тогда возможны варианты…

Прошло ещё несколько недель, и вот однажды, приехав на работу, Элен узнала, что её уволили. Объяснять ничего не стали, просто заявили, что в её услугах больше не нуждаются. Всё дело в том, что Элен работала по временному трудовому договору, раз за разом оформляя новый – так ей было удобнее, если возникала необходимость съездить куда-то по своим делам. Ну а теперь руководство фирмы решило новый договор не заключать. Конечно, можно поискать работу в другой компании, скажем, воспользоваться любезным предложением Кондакова и стать ведущей на Матч ТВ. Однако, если выставить на всеобщее обозрение своё лицо, может прилететь привет из прошлого, да и агентессой ей уже не быть, если будет красоваться на телеэкранах. И где гарантия, что её не занесли в чёрный список все московские предприниматели? Так кто же так подсуетился – ФСБ, британцы или было указание из Кремля? Мол, не лезь куда не надо, а то мало тебе Идельсона, теперь взялась за Плиннера.

Такого удара Элен не ожидала. На что же теперь жить? Остались кое-какие сбережения, потом можно продать машину, однако надолго денег ей не хватит. В тот день как раз предстояла встреча с Идельсоном в его квартире на Пречистенке.

Моня сразу заметил – что-то с ней не так.

– Элен! В чём дело? Плохие вести из колонии?

«Ну да, только это его и волнует. Да ещё курс акций на Лондонской бирже. И пальцем не пошевельнёт, чтобы мне помочь». Плакаться не стала, только сослалась на то, что ночью плохо спала, всё думала, как мужа вызволить из тюрьмы. В сущности, так оно и было, поскольку даже по ночам её подсознание анализировало самые невероятные способы спасения, ну а в последнее время что ни сон, то какие-то кошмары.

В очередной раз обсудили ситуацию с двойником – Элен посетовала на то, что Неваляев уже на грани нервного истощения, ждёт не дождётся того мгновения, когда окажется на свободе:

– Он говорит, что больше месяца не выдержит. Егор не знает, что с ним делать, вроде бы Леонид даже подумывает о самоубийстве.

В иной ситуации такой вариант вполне бы устроил Идельсона – претендентов на роль лидера Фронта хоть отбавляй. Но вот беда – что делать с двойником? Всё заново переиграть уже нельзя – да ни один пластический хирург за это не возьмётся. Так что тащить воз придётся до конца!

– Нет, Элен! Самоубийства мы не можем допустить. Я со своей стороны постараюсь всё ускорить, ну а вы передайте Егору, что всё закончится недели через две, не позже.

– И как вы собираетесь осуществить подмену?

– Мы с Яшей обсуждали разные варианты. Первый – подкупить начальника колонии, чтобы он на своей машине привёз двойника, а потом вывез Неваляева. Но боюсь, что ни один сотрудник ФСИН, если только он в здравом уме, на это не решится. Даже если отправить вместе с семьёй за границу, карающая рука ГРУ его и там найдёт.

– Ну а второй?

– Якобы нашли нового адвоката для Лёни. Такой, знаете ли, бородатый очкарик с курчавой шевелюрой. Но всё это камуфляж, который наденем на двойника. Представьте, в комнате для переговоров они меняются одеждой и, в некотором роде, внешностью, то есть париками, и дело будет сделано.

Элен и сама не раз прибегала к подобному перевоплощению, правда, без бороды и усов, поэтому этот вариант, в принципе, одобрила.

– Но есть ли на самом деле адвокат с подобно внешностью?

– Понятия не имею! Мы решим эту проблему иначе. Подправим реестр членов Адвокатской палаты, добавим фотографию, а потом снова удалим. Не беспокойтесь, Элен, всё пройдёт, как по маслу!

– А видеокамера в переговорной?

– Это и вовсе пустяки. Найдём, кому заплатить, чтобы на время испортилась аппаратура.

Что ж, если так, тогда будет чем обрадовать Егора.

Глава 17. Скандал в благородном семействе

Спустя две недели после разговора с Идельсоном, ранним утром Элен разбудил телефонный звонок: Голос Мони дрожал:

– Элен, срочно приезжайте! Катастрофа!

Такое могло быть разве что в том случае, если бы Моня опустился на десяток мест в списке богатейших людей России по версии Форбс. Но причём же здесь Элен? Так и спросила, а в ответ услышала:

– Он рвётся на свободу, и мы не в силах его удержать. Элен, помогите! Всем нам несдобровать, если у него получится.

Тут только Элен поняла, что речь идёт о двойнике.

Срочно собралась, даже толком не накрасилась, и вот несётся по полусонной Рублёвке, а мысли так и скачут. Если их затея

сорвётся, что она скажет Егору? На то, чтобы придумать новый план, сил у них уже не хватит – Идельсон снова избежит наказания, и все старания напрасны.

Вот уже въехала в ворота усадьбы, а навстречу ей растрёпанный, разом постаревший Моня в пижаме