Ему приснилась чепуха: будто он поймал двух выродков вкаком-то железном тоннеле, начал снимать с них допрос и вдруг обнаружил, чтоодин из выродков – Мак, а другой выродок, мягко и добро улыбаясь, говорит Гаю:«Ты все время ошибался, твое место с нами, а ротмистр – просто профессиональныйубийца, без всякого патриотизма, без настоящей верности, ему просто нравитсяубивать, как тебе нравится суп из креветок…» И Гай вдруг ощутил душноесомнение, почувствовал, что вот сейчас поймет все до конца, еще секунда – и неостанется больше ни одного вопроса. Это непривычное состояние было настолькомучительно, что сердце остановилось, и он проснулся.

Мак и Рада тихонько говорили о какой-то ерунде – о морскихкупаниях, о песке, о ракушках… Он их не слушал. Ему в голову вдруг пришламысль: неужели он способен на какие-то сомнения, колебания, на неуверенность?Но ведь сомневался же он во сне… Значит ли это, что он и наяву в такой жеситуации засомневался бы? Некоторое время он старался во всех деталяхприпомнить свой сон, но сон ускользал, как мокрое мыло из мокрых рук,расплывался и в конце концов стал совсем неправдоподобным, и Гай с облегчениемподумал, что все это чушь. И когда Рада заметив, что он не спит, спросила, что,по его мнению, лучше – море или река, он ответил по-солдатски, в стиле стариныДога: «Лучше всего хорошая баня».

По телевизору передавали «узоры». Было скучно. Гай предложилвыпить пива, Рада сходила на кухню и принесла из холодильника две бутылки. Запивом говорили о том, о сем, и как-то между делом выяснилось, что Мак запоследние полчаса одолел учебник по геополитике. Рада восхитилась, Гай неповерил. Он сказал, что за это время можно пролистать учебник, может быть, дажепрочитать, но только механически, без всякого понимания. Мак потребовалэкзамена. Гай потребовал учебник. Было заключено пари: проигравшему предстоялопойти к дядюшке Каану и объявить ему, что коллега Шапшу – умный человек ипрекрасный ученый. Гай раскрыл учебник наугад, нашел в конце главы контрольныевопросы и спросил: «В чем заключается нравственное благородство экспансиинашего государства на север?» Мак ответил своими словами, но очень близко ктексту, и добавил, что на его взгляд нравственное благородство здесь ни причем, все дело, как он понимает, в агрессивности режимов Хонти и Пандеи, ивообще это место учебника находится в противоречии с основным тезисом первойглавы о суверенности каждого народа, достигшего представлений огосударственности. Гай почесал обеими руками затылок, лизнув палец перекинул несколькостраниц и спросил: «Каков средний урожай злаков в северо-западных районах?» Макзасмеялся и сказал, что данных о северо-западных районах не имеется. Пойматьего не удалось, очень обрадованная Рада показала Гаю язык. «А каково удельноедемографическое давление в устье Голубой Змеи?» – спросил Гай. Мак назвалцифру, назвал погрешность и не преминул добавить, что понятие демографическогодавления кажется ему смутным. Во всяком случае, он не понимает, зачем оновведено. Гай принялся было ему объяснять, что демографическое давление естьмера агрессивности, но тут вмешалась Рада. Она сказала, что Гай крутит и хочетуклониться от дальнейшего экзамена, потому что понимает, что дела его плохи.

Гаю страшно не хотелось идти к дяде Каану, и он, чтобызатянуть время, вступил в пререкания. Мак некоторое время слушал, а потом вдругни с того, ни с сего заявил, что Раде не следует ни в коем случае сновапоступать в официантки; ей надо учиться, сказал он. Гай, обрадованный переменойтемы, вскричал, что он уже тысячу раз говорил ей то же самое и уже предлагал ейпохлопотать о приеме в женский гвардейский корпус, где из нее сделаютпо-настоящему полезного человека. Однако нового разговора не получилось. Мактолько покачал головой, а Рада, как и раньше, отозвалась о женском гвардейскомкорпусе в самых непочтительных выражениях.

Гай не стал спорить. Он бросил учебник, полез в шкаф, досталгитару и принялся ее настраивать. Рада и Максим сейчас же отодвинули в сторонустол и встали друг перед другом, готовые оторвать «да-да, нет-нет». Гай выдалим «да-да, нет-нет» с подстуком и перезвоном. Он смотрел, как они танцуют, идумал, что пара подобралась отменная, что жить вот только негде, и если онипоженятся, то придется ему совсем перебраться в казарму. Ну что же, многиекапралы живут в казармах… Впрочем, по Маку не видно, чтобы он собиралсяжениться. Он относится к Раде скорее как к другу, только более нежно ипочтительно, а Рада, надо понимать, втюрилась. Ишь, как глаза блестят… Да и какне втюриться в такого парня! Даже мадам Го, старая ведь карга, за шестьдесят, атуда же, как Мак идет по коридору, так она откроет дверь, выставит свой череп иосклабляется. А впрочем, черт его знает, Мака весь дом любит, и ребята еголюбят, только вот господин ротмистр к нему странно относится… но и он неотрицает, что парень – огонь.

Пара утанцевалась до упаду, Мак отобрал у Гая гитару,перестроил ее на свой чудной манер и начал петь странные свои горские песни.Тысячи песен и ни одной знакомой. И каждый раз – что-нибудь новое. И вот чтостранно: ни одного слова не понять, а слушаешь и – то плакать хочется, тосмеешься без удержу… Некоторые песни Рада уже запомнила и теперь пыталасьподпевать. Особенно ей нравилась смешная песня (Мак перевел) про девушку,которая сидит на горе и ждет своего дружка, а дружок никак не может до неедобраться – то одно ему мешает, то другое… За гитарой и пением они не услышализвонка в парадную дверь. Раздался стук, и в комнату ввалился вестовой господинаротмистра Чачу.

– Господин капрал, разрешите обратиться! – рявкнул он,косясь на Раду. Мак перестал играть. Гай сказал: «Обращайтесь». – Господинротмистр приказали вам и кандидату Симу срочно явиться в канцелярию роты.Машина внизу.

Гай вскочил.

– Ступайте, – сказал он. – Подождите в машине, мысейчас спустимся. Одевайся, быстро, – сказал он Максиму. Рада взяла гитару наруки, как ребенка, и встала у окна, отвернувшись.

Гай и Мак торопливо одевались.

– Как ты думаешь, зачем? – спросил Мак.

– Откуда мне знать? – проворчал Гай. – Может быть,учебная тревога будет…

– Не нравится мне это, – сказал Мак.

Гай посмотрел на него и на всякий случай включил радио. Порадио передавали ежедневные «праздные разговоры деловитых женщин».

Они оделись, затянули ремни и Гай сказал:

– Рада, ну, мы пошли.

– Идите, – сказала Рада, не оборачиваясь.

– Пошли, Мак, – сказал Гай, нахлобучивая берет.

– Позвоните, – сказала Рада. – Если задержитесь,обязательно позвоните… – Она так и не обернулась.

Вестовой предупредительно распахнул пред Гаем дверцу. Сели,поехали. Видимо, дело было срочное: шофер гнал, включив сирену, по резервнойзоне. Гай с некоторым сожалением подумал, что вот пропал вечерок, редкий,хороший вечерок, уютный, домашний, беззаботный. Но такова жизнь гвардейца!Сейчас прикажут, ты сядешь в танк и будешь стрелять, – сразу после бутылкипива, после уютной пижамы, после песенок под гитару. Такова прекрасная жизньгвардейца, лучшая из всех возможных. И не нужно нам ни подружек, ни жен, иправильно Мак не ищет жениться на Раде, хотя и жалко сестренку, конечно…Ничего, подождет. Любит – так подождет…