Все это добро, количественно превышающее разумные пределы, рыцарь привез с собой в обозе. Наверное, оружие напоминало Ротгеру фамильный замок, в котором ему редко приходилось бывать. Там же, в углу, находилось и рыцарское облачение Ротгера: бургундский армет[34], нагрудник, латный воротник, наручи, поножи, кольчужные чулки, перчатки из металлических пластин и кольчужной ткани, железные башмака и масса других принадлежностей доспехов, о которых Алоизий имел весьма смутное представление.

Оленина оказалась превосходной. У рыцаря был личный походный повар, приготовивший к мясу очень вкусный клюквенный соус, и Алоизий ел да нахваливал. На удивление, им никто не прислуживал. Похоже, у Ротгера были веские причины остаться с приором наедине, догадался Алоизий.

Догадка оказалась верной. Покончив с мясом и звучно рыгнув, рыцарь наполнил кубки и сказал:

– Вчера вечером прибыл гонец…

– Неужели? – удивился приор. – А почему я об этом не знаю?

– И никто не знает. Кроме меня и двух часовых. Но они парни не из болтливых. К тому же я пообещал вырвать им языки, если они кому-нибудь скажут лишнее.

– Это посланник братства? – шепотом спросил Алоизий.

– Да. Он прибыл один, без охраны, переодевшись в местного крестьянина.

– Смелый человек…

Ротгер снисходительно ухмыльнулся.

– Наш орден обладает познаниями, которые, когда это нужно, делают человека невидимым, – ответил рыцарь на реплику Алоизия.

– Я слышал об этом…

На круглом упитанном лице приора явственно читалось недоверие, смешанное с опаской.

– Не волнуйтесь, преподобный, эти способности не от дьявола, – снова ухмыльнулся Ротгер. – Вы как-нибудь поговорите на эту тему с братом Теофрастом. Он вам такое может рассказать… Наука – великая сила. И она подвластна посвященным высшего ранга. Хитрый Алоизий спорить не стал. Он лишь кротко кивнул и спросил:

– Какие новости привез гонец?

– В основном хорошие. Во-первых, вам поздравление от магистра ордена. Благодаря вашим трудам и старанию Крест и Роза прочно укрепились в этих местах…

– Боюсь, у нас могут быть сложности, – обеспокоено сказал приор. – Мои осведомители из местного населения донесли, что народ недоволен поборами. Оброк, которые вы ввели, разоряет не только крестьян, но и крепких хозяев.

– Вы боитесь восстания?

– Откровенно говоря, да. Пока мы были тут одни, нас не любили, но терпели, потому как братия обходилась тем, что Бог послал. В основном мы кормились с огорода, рыбу ловили в озерах и реке, а разную живность добывали с помощью силков и устраивали западни. Теперь же в нашу сторону смотрят не только косо, но и с ненавистью. Если хлопы объединятся и выступят, нам несдобровать. У нас чересчур мало воинов.

– Коллегия Святого Духа уже подумала об этом. К нам направляется отряд численностью в сто пехотинцев. Нужно позаботиться об их размещении. Это второе.

Алоизий мысленно издал стон. Матерь Божья! Как прокормить такую ораву?

– С питанием воинов вопрос решен. – Ротгер словно подслушал мысли приора. – Вместе с ними идет большой обоз со всем необходимым.

– Воистину разумное решение! – обрадовался приор.

– И последнее – самое главное. Принято постановление возвести здесь святилище Креста и Розы. Не знаю, что писал в своем послании Коллегии брат Теофраст (он не находится в моем подчинении, вам это известно), но магистр настаивает на скорейшем начале строительства.

– Место не указано?

– Это сделает брат Теофраст.

– У нас мало людей.

– Люди будут. Об этом позаботится Коллегия. Вы не рады?

– Откровенно говоря, не очень. Много забот предстоит. И все они лягут на мои плечи.

Приор печально потупился.

– Не горюйте, ваше преподобие. Приказ нужно исполнять. Я буду вам первым помощником.

Откровенность на откровенность – я не горю желанием торчать здесь до Страшного суда. Меня ждут дома много разных дел. И молодая жена. Пока святилище не будет построено, я отсюда никуда. Тот, кто меня сменит, уже придет на готовое. Не исключено (а так оно и будет, скорее всего), что этот человек окажется не из наших.

Рыцарь отхлебнул из кубка добрый глоток и доверительно продолжил:

– Хочу довести до вашего сведения, что места расположения святилищ знает очень узкий круг братьев. По окончании строительства о его местонахождении будет известно только вам. Или вашему преемнику, если вы уйдете на повышение. Надеюсь, так оно и будет. У вас большие задатки.

Алоизий засмущался – лесть рыцаря была чересчур откровенной. Собственно говоря, Ротгер произнес вслух сокровенное, о чем новоиспеченный приор думал не раз, укладываясь спать. Алоизий не сомневался, что его верное служение ордену Креста и Розы не останется незамеченным и дальнейший карьерный рост ему обеспечен. Он догадывался, что среди прелатов, приближенных к папскому престолу, тоже есть посвященные – люди ордена были во всех властных структурах церкви и европейских государств. Почему бы и ему не войти в число избранных? От этих соображений на душе Алоизия полегчало, и он приложился к кубку. Вино, привезенное рыцарем из дальних стран, было густым и ароматным. Оно окончательно растворило дурные мысли и подняло настроение. Что касается рыцаря, то в своих мечтаниях он был далек и от замка, и от непокорных схизматов, и от забот приора. Ему грезилась молодая жена и все ее прелести.

Иностранец расплатился, как и обещал. Но он был взбешен, когда, распотрошив книгу в присутствии Стаха, не нашел то, что ему так страстно хотелось найти.

– Это тот щенок изъял… – процедил он сквозь зубы. – Его дела! Я подозревал…

Коповский не стал любопытствовать, кого Черный Человек назвал щенком, и что указанный человек мог изъять из плохо переплетенных листов бумаги, испещренных рукописной латынью. В этот момент он лихорадочно соображал, как ему сохранить аванс, выданный иностранцем. Стах даже не надеялся, что он выплатит остальные деньги, так как работа сделана не была. И пусть облом случился не по вине его команды, но что толку доказывать это ТАКОМУ заказчику, а тем более – качать права. Но Коповский ошибся. Иностранец достал из кармана пачку долларов и небрежно бросил их на стол перед Стахом…

На этот раз они встретились в областном центре. Так пожелал Черный Человек. Место встречи было выбрано с умом. «Явкой», как Стах про себя назвал адрес, куда он должен был прибыть в три часа дня, оказался бар под названием «Сим-Сим». Под него новые хозяева жизни приспособили бывший винный склад. До революции склад, насчитывающий несколько подвалов, соединенных подземными переходами, принадлежал какому-то купцу, затем большевики устроили в нем застенок, где работали палачи ЧК, а потом, когда чередой пошли первые пятилетки, склад превратили в тюрьму НКВД, – вернее, в следственный изолятор – где сидели враги народа. Но вскоре помещений стало катастрофически не хватать, к тому же мрачные подвалы не располагали гэбистов к «творческому» труду по составлению облыжных обвинительных заключений, поэтому подследственных перевели в другое место, а склад стали использовать по прямому назначению. Только хранили в нем не дорогие вина, а картошку и капусту, которую заготавливал отдел рабочего снабжения…