— Да. Занимайся своими делами.

Неожиданно. А я уже было подготовилась к тому, что Суртаз посадит меня изучать летописи вместе с собой. Или вместо себя.

— Как скажете, учитель.

Отметив мой ответ коротким кивком, Первый Некромант направляется к крайней справа двери. Я же запоздало спохватываюсь:

— И спасибо вам за… — неловко замявшись, указываю на свои ноги, — помощь.

Не оборачиваясь и не останавливаясь, Суртаз издает короткий смешок.

— Это был интересный эксперимент, который пошел на пользу нам обоим. Не за что.

Наставник скрывается за дверью, оставив меня в одиночестве. Я шарю взглядом по стоящим вдоль стены кушеткам — на одну из них я сбросила мантию, когда раздевалась перед ритуалом. Там же оставила и наплечную сумку. И все это мое добро уже успело куда-то подеваться.

Накатившая волна слабости заставила сосредоточиться на поддержании себя в воздухе. Не хватало обрести кости ног и тут же их сломать. Совладав с чарами полета и почти смирившись с мыслью о том, что путь к дому Мэба мне придется преодолевать, демонстрируя окружающим все величие моей священной неотразимости, я догадываюсь посмотреть в сторону ритуального ложа и… Обнаруживаю в изголовье аккуратный полотняный сверток. А рядом с ним — сумку.

Я разворачиваю сверток и понимаю, что это не моя одежда. Но предназначена, судя по всему, мне. Такая же крепкая и плотная темно-серая, почти черная, ткань. Только чистая и без дыр. А еще от моей мантии эту обновку отличала отделка — по краям рукавов и подолу шел строгий, расшитый серебром кант с угловатым узором, на плечах дополненный еще и простым, но изящным растительным орнаментом. Но красивее всего в этой мантии была застежка — два переливающихся холодной зеленью круглых камня. Один — побольше, другой — поменьше, соединенные крепкой тесемкой.

Накинув мантию на плечи, я понимаю, что она гораздо просторнее и немного короче той, что была у меня. А рукава — длиннее и шире. А вот пояса к ней, похоже, не полагалось. Впрочем, этот вопрос решился быстро — мой простенький плетеный поясок нашелся в сумке и, несмотря на свой более чем скромный вид, вполне неплохо смотрелся с обновкой.

Надо будет поблагодарить учителя и за одежду, как вернусь. Новая волна слабости дает повод отказаться от попытки установить с ним мыслесвязь. Да и мало ли, вдруг он там чем-то важным занят, в самом-то деле?..

Вместо этого я вытягиваю руку вперед и любуюсь мягкими переливами серебряного шитья по краю рукава. Альд говорил, что Суртаз требовал от своих учеников выглядеть соответствующе своему статусу. Что ж, похоже, теперь я потихоньку приближаюсь к выполнению этого требования.

Как бы теперь только добраться до дома Мэба и не рассыпаться по дороге…

Интерлюдия II

Пограничная застава гудела разворошенным ульем. То и дело раздавались гулкие хлопки: вихрь портала под высокой каменной аркой отправлял в соседний мир Кольца одну группу людей за другой.

Алонт с приличной высоты и почтительного расстояния наблюдал за происходящим на протяжении нескольких часов, лениво размышляя, хватит ли ему сил на уход в настолько глубокую невидимость, чтобы магическая сеть вокруг телепорта не сообщила местному коменданту о его присутствии. Оценка самочувствия показала — хватит. Вот только здравый смысл подсказывал, что это бессмысленно. Даже если ему удастся скрыться от защитных чар — обмануть портал не получится. Видневшаяся вдалеке телепортационная воронка была стабильной, но явно работающей не во всю мощь. Выходило, что не все стихийные маги-пограничники были заняты ее поддержанием.

А что же тогда они делают?

Этот вопрос не давал Алонту покоя. Потому что люди, разбитые на группы по восемь человек, явно волновались. И все эти отряды были боевыми — в каждом находился как минимум один некромант, чернокнижник или воскреситель, а также маг земли или воды. Стандартный набор — стихийный волшебник-лекарь и маг смерти, способный обеспечить спокойное посмертие тем, кого этот лекарь не сможет спасти.

За время наблюдения было переброшено почти два десятка таких групп. По всем признакам выходило, что в соседнем — родном — мире Алонта явно что-то происходило. Но что?

Очередная группа из восьми человек скрылась в глубине завихряющейся воронки. Всегда восьмеро — не больше и не меньше. Это лишало Алонта шанса пройти через портал незамеченным. А попытка проскочить с одной из групп, в лучшем случае, могла привести к неудачной попытке телепортации. В худшем — эта телепортация могла оказаться неудачной настолько, что его вместе с попутчиками просто разорвет на куски.

Терзавшие Алонта волнение и беспокойство породили мысли о самостоятельном создании портала между мирами. Теоретически он был на это способен, но на практике… Слишком устал. События последних дней развивались настолько стремительно, что на отдых у мага воздуха оставались лишь жалкие крохи времени. Одно спасало — тесная связь со своей стихией и выработанный в прошлом навык восстанавливать силы в любую свободную минуту, но возраст…

Только теперь, когда схлынула первая радость от осознания вернувшегося могущества, когда прошло мстительное удовольствие от расправы над Ладаоном, когда перестало пьянить ощущение долгожданной свободы — Алонт понял, насколько все-таки успел постареть. Раздраженно тряхнув головой — на сожаления о потерянных годах не было времени — маг понял, что галдеж толпы вокруг портала внезапно стих.

А в следующую секунду стала понятна причина. Телепортационная воронка исчезла, и по другую сторону каменной арки теперь виднелся не ограниченный искрящимся кольцом проход в другой мир, а уходящая ввысь пелена белесо-золотистого тумана — край этого мира и возведенная на его границе непроницаемая магическая стена.

Портал деактивировали. Раз в этом мире все спокойно, что-то случилось в соседнем.

Алонт ощутил, как его сердце пропустило удар, неловко трепыхнулось, затем снова замерло, а следом между ребрами будто вогнали спицу длиной в пару ладоней. Сцепив зубы, маг сделал глубокий вдох, заставляя свое тело расслабиться. Такое уже бывало на заставе, незадолго до разрушения оков. Все-таки, яд бледной твари не прошел для него даром. А переутомление усугубило состояние.

Да и артефакт, отданный ему Первым Некромантом в качестве маяка перед отправкой в столицу, обладал настолько мощным магическим фоном, что Алонт поначалу даже не был уверен, не выдаст ли это кольцо его даже в невидимости.

Как показала практика — не выдало, но вполне могло повлиять на него самого. Зловещая мощь этого артефакта, совершенно простого и невзрачного на вид, завораживала настолько, что магу воздуха даже не хотелось возвращать его владельцу. Но раз кольцо… Кольцо Обреченности, как его назвал Суртаз, послужило маяком для телепортации однажды, то наверняка могло им стать снова. Да и обзаводиться настолько могущественным врагом ради какой-то магической безделушки — сомнительная идея.

Невидимая спица покинула грудь Алонта, и он не без удовольствия расправил плечи — сам не заметил, как сжался в комок в своем укрытии на склоне горы. Портал вдалеке все еще не работал. Боевые группы смешались между собой, люди о чем-то спорили. Первый порыв — прислушаться, о чем они говорят. Но внутреннее чутье, не раз спасавшее жизнь магу воздуха, заставило его сосредоточиться на происходящем непосредственно рядом с ним.

И чутье не обмануло.

Кто-то крался чуть ниже по склону от выбранной им трещины в скале.

Не задумываясь, Алонт ушел в невидимость. Не полную — солнечный свет или прямо направленный взгляд наверняка смог бы выделить очертания его тела. Но с теневой стороны и на фоне камня его прозрачный силуэт был куда менее заметен, а силы на поддержание такой формы почти не расходовались. Главное — сохранять спокойствие и эмоциональное равновесие.

Что стало непростым делом, когда Алонт увидел, кто именно крадется вдоль склона скалы.

Кит. Внучка Милеха.

Маг воздуха даже проморгался, чтобы убедиться в том, что это не иллюзия и не обман зрения. Крадучись, девушка пробиралась среди осыпающихся камней и со стороны это выглядело, будто она преследует такую же цель, что и он сам — понаблюдать за происходящим у портала.

Но зачем? И почему она одна?

Алонт заколебался. Ему не хотелось выдавать свое местоположение кому бы то ни было, но Кит была своего рода дочерью заставы. В той или иной степени о ней заботились все, даже он сам, будучи комендантом. А раз она здесь одна, значит, с Милехом что-то случилось, и ей больше некому помочь. Разве что, кроме Ваана, чье отношение к Кит, по мнению