— Ваша мать, — он переводил взгляд с одной на другую, — пришла ко мне и рассказала то, что услышала от сеньоры де Квеведы об Аннине.

Девушки замерли, не на шутку струсив.

— Она тайно встречается с молодым человеком из деревни…

— О нет, — охнула шокированная Хоакина.

— Что ты знаешь об этом, Хоакина?

— Ничего, дон Андре. Абсолютно ничего. Этого не может быть.

Венеция подумала, что никто в здравом уме не мог сомневаться в невинности Хоакины. А дон Андре был явно в здравом уме, хотя и очень зол. Он перевел взгляд на Эмилию.

— Эмилия!

— Я тоже ничего не знаю, дон Андре, — быстро ответила старшая племянница.

— Ты ничего не слышала?

— Нет. Аннина просто ворчала, что не хочет возвращаться в школу, и всегда ездила верхом одна.

Дон Андре долго и пристально смотрел на нее. Девушка опустила глаза, не в силах выдержать этот пронизывающий, испытующий взгляд.

— Сеньорита, — обратился он к Венеции, — вы знали?

Она посмотрела ему в глаза, зная, что Эмилия лжет и что она сама не может солгать.

— Знала немного.

— Что?!

Она не представляла, что на лице дона Андре может отразиться еще больше гнева, но это случилось.

— Вы сидите здесь и говорите мне, что знали о тайных отношениях между молодым человеком и пятнадцатилетней девчонкой и ничего не предприняли! — Он отвернулся от стола. — Зайдите ко мне в кабинет.

Он пошел вперед, не дожидаясь, пока она последует за ним. Венеция медленно поднялась, не желая встречаться взглядом с Хоаканиной, наверняка сочувственным, или с Эмилией, взволнованной и, возможно, пристыженной. Девушка медленно пошла в кабинет дона Андре и нашла его там — он стоял возле письменного стола, нетерпеливо постукивая по нему линейкой.

— Садитесь, — бросил он, — и постарайтесь оправдать свои действия. Если сможете.

— Я предпочитаю стоять. И пожалуйста, не говорите со мной как со служанкой.

— Я говорю с вами как с человеком, лишенным всякой рассудительности и здравого смысла, каким, на мой взгляд, вы и являетесь.

— Не разумнее узнать факты, прежде чем осуждать? — холодно поинтересовалась Венеция.

— Факты, — сердито передразнил дон Андре, — которые вы собираетесь изложить, очевидно, таковы. В течение некоторого времени жители деревни видели, как Анна гуляет в компании молодого человека по имени Феликс Перес. Они ходили по улицам взявшись за руки, прятались по углам, и неизвестно, чем они там занимались. Об этом в деревне, очевидно, все знали, и это было предметом сплетен, о чем я не могу думать без содрогания. И я не могу простить вам, что вы, зная все, не пришли ко мне, чтобы рассказать.

— Я сказала вам в саду — немного. Я наткнулась на них случайно и поговорила с Анниной.

— Недостаточно было поговорить с Анниной. Вам следовало прийти ко мне. Я — глава семьи. Думаю, что вы проявили большую безответственность.

Венеция взглянула на него с негодованием, но увидела, что он не только сердит, но и сильно встревожен. Она попыталась оправдаться:

— Не думаю, что я была безответственной, сеньор. Я много думала об этом. Я сказала Аннине, что она ведет себя глупо и что вы бы не одобрили ее поведения. Единственная причина, почему я не пришла к вам, — девочка пообещала больше не видеться с ним.

Он отнесся к объяснению скептически.

— Чего, вы думаете, стоят ее обещания? Она не только сделала себя посмешищем, но своим поведением бросила тень на всю нашу семью. Большинство жителей деревни работают на меня. И отец этого молодого человека тоже работает у меня. Он занимает хорошее положение на моих виноградных плантациях и потому, прослышав об этой глупой дружбе, переговорил с сеньором де Квеведо, который счел нужным проинформировать свою жену, чтобы та поговорила с матерью Анны. Кто может знать, что произошло между ними?

— Я уверена, что пока все невинно, — поспешно ответила Венеция.

— Как вы можете быть уверены? — Он внимательно посмотрел на нее. — Насколько вы принимали участие во всем этом? Насколько пользуетесь доверием Анны?

— Я принимала участие постольку, поскольку старалась прекратить их отношения. Я не пользуюсь доверием Аннины. Если вы выслушаете меня, не прерывая, я объясню вам, что я знаю и каким образом узнала об их отношениях.

— Отлично.

Он стоял неподвижно и ждал, пока она заговорит. Венеция рассказала ему все: как впервые увидела юных влюбленных беседующими на узкой улочке, как встретила их позднее и выпила с ними кофе, чтобы присмотреться к юноше, и как на машине последовала за Анниной перед отъездом девочки в школу.

— Вам следовало прийти ко мне в ту минуту, когда вы увидели их вместе. Каждая их встреча потенциально опасна. Аннина думает, что влюблена в него, бедное пятнадцатилетнее дитя.

— Очевидно, это так, — признала Венеция.

— И он притворяется, что влюблен в нее. Конечно, он еще мальчишка, но достаточно взрослый, смелый и красивый, чтобы вскружить ей голову. — Дон Андре ударил кулаком по столу. — Откуда мы знаем, что он не соблазнил ее?

— Я чувствую, что этого не было. — Венеция немного помолчала. — Сеньор де Аревало, что вас больше волнует: честь семьи или сама Аннина?

Он сердито повернулся к ней.

— Полагаю, что вам-то честь семьи совершенно безразлична, — произнес он презрительно. — Я предполагаю, что вы даже соучаствовали в том, что она натворила.

— О, вы просто невыносимы! Не стоит ли нам обсудить это позднее? Вы сейчас в гневе и обвиняете меня без всяких оснований. Что такого натворила Аннина? Она просто вела себя довольно глупо. В глубине души девочка и сама это знает, и я думаю, что молодой человек был достаточно безответственным и поощрял ее. Но, по моему мнению, хотя я знаю, что вы к нему не особенно прислушиваетесь, никакого соблазнения не было.

— Может быть, вы приведете аргументы в пользу такого удобного предположения?

— Я думаю, что главная причина в ментальности и воспитании. Он не сомневается в том, что это поставило бы его вне рамок общества, Аннина — в том, что совершила бы моральный грех; и оба подсознательно знают, какое осуждение, какую цепь несчастий это бы вызвало. И мне кажется, что Аннина далека…

— Как же много вы знаете о девочке-подростке.

— Да, знаю. Я много занималась с ними. И если вы будете иронизировать, мы не сможем обсудить этот вопрос.

— А если у вас нет чувства долга и уважения перед семьей, оказавшей вам гостеприимство, я не вижу для вас причин оставаться здесь.

— Я уже и сама решила уехать в пятницу. — Теперь Венеция разозлилась. — Я сообщила об этом Хоакине и собиралась сказать вам. Но после нашего разговора… я уеду сегодня. Но не воображайте, сеньор, будто мои поступки повлияли на поведение Аннины. С тех пор как приехала сюда, я постоянно слышала, что Аннина взбалмошная девчонка, из тех, кто попадает во всякие переделки и не любит подчиняться. Возможно, ее матери следует лучше следить за ней и стараться лучше понять свою дочь. Это не мое дело. Я не гувернантка и не дуэнья, хотя старалась заставить ее быть благоразумной. Разве долг гостьи в вашем доме приглядывать за вашими молодыми племянницами?