Кстати, известная немецкая мастерица Кете Крузе именно во время войны смогла прокормить всю семью за счет продажи своих кукол. Она была женой известного скульптора Макса Крузе, и у них было семеро детей. В тот момент гигантские скульптуры ее супруга были никому не нужны. Зато ее кукол, очень правдоподобных, похожих на живых детей, скупали американские солдаты, чтобы привезти что-то с войны в подарок своим детям, младшим сестренкам, женам и даже матерям.

* * *

Третий веский аргумент в пользу того, что «у художников все иначе и намного ненадежнее», — зависимость от вкусов, моды и вдохновения. Якобы с другими профессиями все ясно: существует товар или услуга и способ, как этот товар произвести или услугу оказать. Есть канон, ремесло и школа ремесла. Научился делать свой набор уверенных движений, и больше не пропадешь. Неважно, какое у тебя настроение, что происходит в личной жизни или как у тебя с фантазией, — все это никак не влияет на способность каждый день ходить на работу и делать очевидные вещи.

К тому же рынок таких «понятных» услуг не очень гибок. Электрик, он и есть электрик: надо, чтобы прикрутил так, чтобы током не било, светилось и выдерживало нужное напряжение. От пекаря надо, чтобы было вкусно, от юриста — чтобы вытащил из доступных законов максимум льгот. Сиди и перебирай по списку, что ты умеешь делать хорошего.

А в творческих профессиях все иначе. Мало того что художник зависим от вдохновения: если человеку не рисуется, не пишется, не сочиняется, то ты его хоть убей, ничего не получишь. Так еще кругом вкусы, мода, влияния. Вчера все покупали чьи-то картинки, сегодня стало модным совсем другое. А что делать тем, кто другое делать не научился?

На самом деле и здесь, если присмотреться, все не такое уж разное. Во всех профессиях технологии развиваются со скоростью света, уже практически нигде нельзя просидеть на том, чему учили в школе, двадцать лет до пенсии. Только и успевай повышать квалификацию, изучая новые машины, компьютеры и технологии, которые все время придумывают, чтобы ускорить процесс и улучшить все на свете.

То же самое с рынком — спросите любого, кто торгует чем угодно. То вдруг какая-то загадочная мода, и все перестают покупать рис, который всегда хорошо покупали, вместо этого просят другие сорта, которые раньше никого не интересовали. То по всему миру взлетают цены на шелк, потому что в одночасье на планете вымерли чуть ли не все шелкопряды. (Это реальная история, которую мы узнали, когда не смогли сделать нигде шелковые платки по привычной цене.) В один год некая страна внезапно переживает туристический бум. В следующем году там война, и надо по-настоящему думать, чем теперь заработать восемьдесят процентов летнего дохода. Таким образом, все подстраиваются под моду, пожелания публики и необъяснимые «магнитные бури».

К тому же «профессионал» — это серьезное слово, которое вмещает в себя, среди прочих, способность работать даже в не стопроцентно благоприятных условиях. Если бы все творческие личности выпадали из работы, как только улетело вдохновение, никто бы на это не жил. В хороших вузах учат придумывать новые идеи, когда ничего не придумывается. Генерировать картинки, тексты и музыку в определенном стиле, отработанным почерком и не опускаясь ниже привычного уровня. Да, это не тот сценарий, по которому должны возникать бессмертные шедевры. Но это тоже нужно уметь — когда все плохо, продолжать выдавать работы определенного качества. Которые, может быть, не покорят мир, но вполне удовлетворят клиента и принесут очередной гонорар.

Также все профессионалы в творческих профессиях умеют развиваться и меняться в ходе времени. У них тоже бывают разные творческие периоды, новые серии, новые увлечения, смены стиля, перемены в почерке. И как ни смешно это звучит — у них тоже бывают курсы повышения квалификации. Они ходят на семинары, чтобы изучать новые инструменты и средства самовыражения, овладевают новой техникой и растут и развиваются — вместе с модой и прогрессом.

* * *

Подводя итоги — предрассудки возникают из-за того, что некоторые люди считают творческие профессии ненастоящими. Они кажутся им развлечением, за которое отдельные уникумы умудряются получать деньги. Это происходит потому, что «богему» любят описывать в литературе, кинематографе и, конечно же, в слухах так: бесконечная пьянка-гулянка длиною в жизнь, в ходе которой иногда кто-то рождает шедевр, не трезвея.

Если отбросить этот бред и присмотреться повнимательнее к профессиональным творцам, вы увидите людей, сутками сидящих за письменными столами и компьютерами, терзающих десятилетиями музыкальные инструменты и собственные голоса. Не вылезающих из мастерских. И между всем — занятых очень обычными вещами: бухгалтерией, встречами с клиентами, собраниями, переписками о работе. И у всех этих профессий есть не только те же недостатки, что у остальных, но и те же самые преимущества. С ними все «как у всех». И рынок такой же, как остальные рынки. И взлеты и провалы выглядят не иначе, чем в каком-нибудь менеджменте отелей. И кризисы, и карьеры, и спокойная жизнь между ними — выглядят не иначе.

После того как мы прошлись по самым ужасным и неизлечимым страхам, что остается? О чем еще плачут трепетные авторы? Что их пугает, беспокоит и лишает сна? Если посмотреть на список ужасов, мешающих развиваться творческой карьере, не знаешь, плакать или смеяться! Страшные мысли: «Что, если у меня не получится! Получится хуже, чем у других! Прослыву неудачником. Авторитетный человек скажет обо мне плохое. Не признают!»

Казалось бы — какие это глупости, какие мелочи по сравнению с такими проблемами, как «умру с голоду». Но каждый раз, когда о чем-то таком заходит речь, в мой блог сбегаются сотни людей, которые с утра до вечера терзаются подобными вопросами!

Что, если у меня не получится?

У меня был очень длинный спор с читателями после того, как я написала статью про страх, что «я что-то не смогу». Я думала, она немедленно излечит всех от половины комплексов. Опираясь на теорию, что лучший способ излечиться от какого-то страха — это логически разобрать его и представить себе наихудший вариант исхода.

Иногда это по-настоящему мучительно, бывает, что от одной только мысли, что может случиться, становится физически плохо. Но в этом и есть смысл — переживешь это и вроде уже понимаешь, что это можно (и нужно) всего лишь пережить.

Конечно, если страх связан с какими-то возможными последствиями, можно в ходе эксперимента представить себе и их. И взвесить. И иной раз можно согласиться и пойти навстречу страху (то есть не соваться в пекло). В конце концов, мы разумные люди, а наши страхи созданы изначально для того, чтобы защитить нас от бед. Поэтому иногда стоит прислушаться к предупреждениям внутреннего голоса. Например, такое возможное последствие, как «с очень большой вероятностью сломать себе шею», вполне оправдывает страх и является поводом подумать еще разок, прежде чем прыгать куда-нибудь.