Сеть появилась только к вечеру. К тому моменту я все чаще вспоминала слова Егора и ассоциировала происходящее с любимой детской книжкой, и от этого становилось немного легче. А еще, легче становилось оттого, что тяжелая вязаная кофта валялась на земле, убранные в хвост волосы не липли к шее и давали коже дышать, просторная футболка не сдавливала тело, а, самое главное, взгляды Марка и Егора ни разу за весь день не становились сочувствующими или брезгливыми. Они видели мой шрам во всей красе, но будто не обращали на него внимания. Иногда скользили взглядами, но так просто, словно он был неотъемлемой частью меня, которая не вызывала отвращения, потому что была такой же обычной, как мои глаза или руки с ногами.

Я осознавала, что все эти глупые мысли были совсем не своевременными, но ничего не могла с ними поделать. Ощущение, что рушатся оковы, которые до этого душили несколько лет подряд, не отпускало и поднимало настроение к небесам, несмотря на все, что творилось вокруг. Правда, оно рухнуло обратно сразу же, как только раздался звонок. Мы сидели на песке, доедали последние куски поджаренного хлеба и слушали очередной смешной рассказ Ермилина, когда зазвонил его телефон. Сначала мы даже не сразу поняли, что происходит, и лишь через пару секунд, осознав, откуда доносится странный звук, Марк, подавившийся большим куском, бросился к груде вещей под деревьями.

- Да! - рявкнул он в трубку, тяжело откашливаясь: - Никитин, твою ж мать! Знал бы ты, как я сейчас счастлив тебя слышать! Я...

Он вдруг осекся. Широкая улыбка медленно переросла в оскал, а свободная рука сжалась в кулак. Мы с Егором испуганно переглянулись, подскочили на ноги и бросились к парню. Из динамика телефона доносились лишь едва различимые звуки, а подходить ближе к Марку, что зверел прямо на глазах, мы не решались. Ермилин смотрел куда-то за наши спины и внимательно слушал, что говорит ему Иван, а мы с ужасом наблюдали, как вытягиваются в ярости черты его лица.

- Да. - изредка коротко вставлял он: - Да. Ты уверен? Черт. Черт. Твою ж...

Разговор длился еще минут пятнадцать, за которые Марк окончательно потерял самообладание, а мы с Егором едва не поседели. Я не знала, о чем говорил Иван, но вот сам Ермилин довольно подробно описывал другу произошедшее, причем делал этот с такой экспрессией, словно пытался оправдаться. Когда же парень все-таки сбросил звонок, я уже едва соображала от страха, мысленно представляя себе все самые худшие варианты событий.

- Что случилось? - нетерпеливо спросила, чувствуя, как потеет ладошка Егора в моей руке.

Марк бросил телефон на сваленную в кучу одежду и поднял голову.

- Поздравляю, - мрачно протянул он, тяжело усаживаясь прямо на траву: - Мы с тобой, Ася, в уголовном розыске.

В первую секунду я не сдержалась и хихикнула - настолько абсурдно прозвучали его слова. Словно парень продолжал свою веселую историю, а не рассказывал реальное положение дел.

- Что? – не понял Егор, а я привычным нервным движением прижала к шее свободную ладонь.

- Твои мачеха со старшим братом подали на нас заявление в полицию. - усмехнулся парень: - Якобы мы тебя похитили с целью выкупа и угрожаем им. Нас сейчас ищут по все стране, и уже приходили домой, чтобы опрашивать родных.

Перед глазами все завертелось, ноги стали ватными, а плечи потяжелели. Я не выдержала и села на корточки, вцепившись пальцами в волосы. Егор тихо всхлипнул, тоже присел и, обняв меня за шею, испуганно захлюпал в плечо. Марк мрачно смотрел себе под ноги и напряженно думал.

- Нужно вернуться в лагерь, - тихо произнесла я, опуская руки и осторожно поглаживая вздрагивающие плечи Егора: - Нужно все им объяснить. Есть же доверенность, и Виктор Сергеевич сам ее подписал.

Егор при упоминании папы всхлипнул особенно громко, а я почувствовала, как кожу на шее и плечах защекотали его слезы, покатившиеся  за шиворот.

- Не бойся, - обняла мальчика крепче, сама едва сдерживаясь от истерики. - Егор, не бойся, все будет хорошо.

Марк, видимо, собирался сначала ответить что-то не очень лицеприятное, но сдержался. Вместо этого поднял с земли крупный камень, от души размахнулся, бросил его в воду и мрачно заявил:

- Полиция была в лагере. Директор подтвердил, что мы просто сбежали, никого не предупредив.

Нас подставили. Это было очевидно.

Виктор Сергеевич не смог рассчитать всего, и его старший сын и жена просто напросто сделали несколько ходов вперед. Исчезнувшая охрана, наверняка, их рук дело, Рассказов, который на самом деле никакой не Рассказов - тоже. Они должны были забрать Егора (даже думать не хочу, с какой целью), но не смогли, поэтому перестраховались, обвинив нас в похищении.

- Что делать? - губы пересохли от жары и волнения, но я на удивление поняла, что не спешу биться в панике. Совсем наоборот, разум неожиданно очистился, а на место ужасу пришла решимость и готовность действовать.

- Сначала нужно все же вернуться в лагерь. – выдохнул Марк, поднимая на нас задумчивый взгляд.

- Ты же сказал, что там нам не помогут, - нахмурилась я.

Ермилин усмехнулся и покачал головой:

- Директор то? Не поможет, конечно. А вот ребята могут. Я позвоню Городецкому, все ему объясню. Попробуем заказать такси, скажем, что заплатим, когда приедем. Сейчас нужно забрать деньги и вещи.

Марк говорил хмуро, но твердо, из-за чего лично у меня в душе поселялось вера, что у нас все же есть шанс выпутаться из всего этого. И на Егора его голос и уверенный взгляд действовали, будто успокоительная таблетка. Мальчик уже не жался ко мне и полными надежды глазами смотрел на тренера.

- А потом? - спросила я, продолжая осторожно поглаживать Егора по спине.

- А потом спрячемся. - покачал головой Ермилин: - Ваня попробует выяснить, что происходит. Будем ждать его звонка.

Погода будто специально издевалась над нами. Весь оставшийся день стояла удушливая жара, от которой невозможно было спастись даже в реке – слишком сильно нагрелась вода, а к вечеру откуда-то появился ледяной ветер, и прозрачно-голубое небо заволокло низкими тучами. Изморось путала волосы, липла на кожу и неприятно мочила одежду, но даже это было не так страшно, как переданный по радио прогноз об очередном ливне в районе. Мы услышали его сразу же, как забрались в теплый салон подъехавшего такси. Водитель, молодой парень, забил названный адрес в навигатор и мрачно покосился на пристегивающегося Марка. Тот спокойно выдержал тяжелый взгляд и предупреждение о том, что, если застрянем – будем ночевать в лесу.

- В этот раз пойдем пешком, - Ермилин проигнорировал таксиста, обернулся на нас и криво улыбнулся.

Мы с Егором в унисон кивнули, а водитель разве что пальцем у виска не покрутил.

Стемнело стремительно. Яркие всполохи озаряли тёмное небо и силуэты еловых верхушек над головами, но гром все еще долетал до нас с опозданием. Не знаю, почему вдруг удача решила повернуться к нам лицом, но до лагеря мы все же доехали, и дождь нас так и не догнал. Попросили таксиста остановить на повороте, не доезжая до центральных ворот метров пятьсот. Там уже стояли Городецкий и Леся, рба кутались в теплые куртки, скрываясь от ледяного сухого ветра и нервно переговариваясь. Когда их осветили свет фар, ребята встрепенулись и бегом бросились к нам. Честно говоря, мне стало немного легче, когда увидела знакомые лица, а когда Леся с громкими всхлипами сжала меня в объятьях, то не сдержалась и крепко обняла девушку в ответ, впервые за день позволяя себе тоже всхлипнуть.