Муравьев-Апостол сдался. Он шумно вздохнул, застонал и откинулся на спинку стула:

– Ладно. Согласен. Но только если дадите комплект зимних шин в подарок.

Мелисса с облегчением кивнула:

– Конечно.

Тем временем ребенок, производивший инспекцию в буфете, добрался до заманчивой янтарно-медовой бутылки с шотландским виски. В данный момент он был занят откручиванием красной пробочки и обнюхиванием горлышка. Мамаша малолетнего потомка не обращала на сына никакого внимания, активно обсуждая с соседями цвета будущих автомобилей. В кабинете стоял радостный гул.

Мелисса выдвинула ящик стола и достала оттуда коробку конфет «Яблочко шоколадное». Затем подошла с этой коробкой к буфету и присела на корточки.

– Мальчик! Кс-кс-кс! – принялась она выманивать ребенка. – Брось бутылку, фу, бяка! Иди сюда, тетя даст тебе вкусную конфетку! Кс-кс-кс!

– Конфета! – обрадовался мальчик и вывалился из буфета на пол. – Мама, мама! Смотри, что мне тетя дала!

– Плюнь! Нельзя! – завопила очнувшаяся мамаша. – Вы что, Мелисса Карловна! У него сахарный удар будет!

– Сахарный удар? – с недоумением переспросила смущенная Мелисса. Своих детей у нее не было, да она их никогда и не хотела – сосунки помешали бы развитию карьеры. Как обращаться с маленькими надоедливыми человечками, она не представляла.

– Ну конечно! Ребенок съест вашу конфетку и начнет беситься, носиться кругами, в общем, станет неуправляемым! – сварливо объяснила мамаша. – Так что спрячьте свои «Яблочки» подальше.

После того как орава потомков наконец удалилась, Мелисса сунула в рот конфету и задумалась. Случайно выясненный факт открывал перед ней новые перспективы. Пожалуй, операцию «Сахарный удар» можно будет легко провернуть на предстоящем этапе конкурса. В противном случае туповатый и высокомерный Вяземский без ее помощи точно не пройдет дальше.

В любви все средства хороши, успокоила себя Мелисса, взяла еще одно «Яблочко» и подошла к настенному, в полный рост зеркалу. В нем отразилась миниатюрная, но эффектная брюнетка в отлично скроенном сине-белом полосатом платье и треугольном красном платочке, кокетливо повязанном на шее. Пламенели элегантные туфли на тоненькой шпильке, поддерживая морской стиль. Но лицо… Лицо было уставшим. Синяки под глазами походили на фингалы и просвечивали даже сквозь косметику. В последнее время Мелисса плохо спала. Битва за сердце императора давалась ей тяжело.

И как всегда после общения с детьми, она почувствовала себя старой. Древней, доисторической Бабой-ягой. Бабой-ягой, которая только и знает, что гоняет туда-сюда на ступе и портит нормальным людям жизнь.

– Друзья-друзья-друзья, с вами снова ваш лучший друг Ангел Головастиков! Наше историческое шоу «Великая княжна точка лайв» набирает обороты, и сегодня мы с вами станем свидетелями выбывания еще одного жениха. Надеюсь, это будет не мой любимец, хи-хи! Продолжаем присылать эсэмэс в поддержку фаворитов – три рубля, даже и с полтинкой, не деньги, если на кону судьба Российской империи…

Вяземский слушал трескотню Ангела и раздражался.

В последние недели он постоянно раздражался. Дорога в Париж оказалась выстлана отнюдь не лепестками роз. Скорее уж отборными шипами размером с наконечник копья каждый.

Сначала этот вынужденный переезд в Царское Село. Ради конкурса Вяземскому пришлось пожертвовать ежегодной традицией: лето он привык проводить в своем черноморском особняке неподалеку от Шепсинской киностудии. Граф любил сидеть на открытой террасе и смотреть в бинокль на молоденьких актрис, купающихся в теплом море. За три месяца он обычно успевал сменить от трех до семи хорошеньких подружек, купившихся на его туманные намеки касательно полезных знакомств – никаких связей с шепсинскими продюсерами у Вяземского не было, но враньем он не брезговал.

Здесь же, в Екатерининском дворце, была всего одна хорошенькая девушка, и за нее еще следовало бороться. Честно говоря, Екатерина была даже не в его вкусе – слишком умна и слишком холодна, графу больше нравились глупенькие блондиночки-хохотушки, но приходилось участвовать во всем этом позорище, чтобы добиться заветной цели. Мелисса ясно дала Вяземскому понять: не завоюет сердце великой княжны – не видать ему Франции во веки веков.

Пока что все шло не очень хорошо. Первое испытание граф откровенно провалил и не вылетел из него только чудом; лошадей Вяземский боялся с детства и потому сейчас не мог блеснуть мастерством наездника перед Екатериной на регулярных верховых прогулках по парку. Даже неуклюжий Алексей теперь управлялся с конем лучше, чем он, потомственный аристократ.

Во время совместных обедов с великой княжной остальные женихи слова не давали ему вставить. Так что графу никак не удавалось превратить собственное общение с Екатериной в «сокровищницу остроумия, тонкой критики и хорошего русского языка»[7]. В лучшем случае он что-то мямлил себе под нос, жуя осетрину. Ладно хоть скатерть-самобранка готовила на уровне французского ресторана как минимум с тремя мишленовскими звездами.

Вчера Мелисса позвонила ему на перстень по защищенной правительственной линии (чтобы вездесущие телевизионщики не прознали) и, приказав отвечать односложно, заявила:

– Вот что, Роберт. Ты должен взять себя в руки и как следует напрячься. Ставки повышаются, и ты больше не можешь позволить себе сесть в лужу. Ясно тебе это?

– Да.

– Интересно, как ты вообще собрался в дипломаты с таким невыдержанным характером? На первом же испытании начал ерепениться.

– Э-э-э…

– Ладно, разговор не об этом. Я пришлю тебе несколько коробок конфет для следующего испытания. В газете писали, в нем примут участие дети. Твоя задача – скормить им сладости, понятно?

– Но…

– Без всяких «но»! Не желаю ничего слышать! При этом постарайся, чтобы дети из твоей группы ничего, кроме овощей, в рот не брали. Никакого сахара!

Легко сказать. Вяземский насквозь пропотел, думая, как бы реализовать выданные ему коробки, но толком ничего не решил.

Пока что он вместе с остальными женихами сидел в Кавалерской столовой Екатерининского дворца перед телевизором, ожидая начала испытания. Ангел вел прямой эфир из соседнего Большого зала.

– Друзьяшечки-милашечки, мы снова с вами находимся в Екатерининском замке – пардон-пардон, дворце – и сегодня тут у нас собралась большая компания. Во-первых, ее императорское высочество Екатерина, которая будет оценивать участников, а во-вторых – непослушные малыши от пяти до семи лет!

Камера, снимавшая лакированное лицо Ангела, отъехала, и на общем плане возникла разноцветная улюлюкающая толпа детишек. Великая княжна в пестром бежево-коричневом платье сидела на троне позади всех, словно наседка, окруженная цыплятками.