– Когда мы направлялись к старому кладбищу, то вначале не верили Фёдору, думали, померещилось ему что-то. Как вдруг сами услышали какой-то стук, переходящий в грохот, а потом могила Анны открылась.

– И что? – спросила я.

Бабушка тяжело вздохнула и замолчала, видно, уже устала от разговора. Дальше продолжил рассказ мой отец, он сказал:

– Сразу передо мной возникла симпатичная женщина с рюкзаком за плечами.

Когда он это сказал, в дверь вошла Наталья Петровна с большим пирогом. И после минутной заминки, мой папа продолжил:

– Вот и она собственной персоной. Все, сидевшие за столом, уставились на Наталью. А она как ни в чём не бывало всем мило улыбнулась, поставила пирог в центре стола и сказала:

– С днём рождения, Алина! Будь всегда такой красивой, как сегодня!

– Благодарю, – ответила я.

Наталья присела к столу и произнесла:

– Спасибо, Захар Фёдорович, за ваши мази. Они творят чудеса: у меня за одну ночь все ссадины затянулись и ноги почти не болят.

– На здоровье, – ответил ей дед Захар.

Сразу же моя бабушка предложила ей с нами отобедать. Наталья охотно согласилась и сказала:

– Вы, ребятки, кушайте, а потом я вам расскажу, как оказалась в этой злосчастной могиле.

Мы молча поддержали Наталью Петровну в поедании супа. А когда съели, в кухню вошла моя мама с самоваром. Отец быстро поднялся, подхватил самовар из её рук, поставил его на стол и сказал:

– Вот об этом я всю зиму мечтал: попить чая из настоящего самовара!

– Это Захар Фёдорович постарался, – сказала мама. – И чай у него особенный, из душистых трав, такой любого больного на ноги поставит.

– Как там Игорь? – спросил Лёшкин дед.

– Всё в порядке, – ответила мама, – я ему предложила либо в больницу лечь, либо здесь у нас на пару дней пускай останется, под нашим с вами наблюдением.

– Я отнесу больному бульон, – сказала бабушка.

– Через полчаса, – возразила мама, – сейчас пускай отдыхает, ему только мази наложили, и я сделала укол.

– Ну вот, – с досадой ответила моя бабуля, – не дали человеку покушать.

Мама только задумчиво посмотрела на бабушку и ничего ей не сказала в ответ. Затем она присела рядом с Натальей и спросила, не было ли жара у больного ночью. На что та ей ответила:

– Нет, на удивление, он спал очень крепко и проснулся лишь от запаха пирога.

– Тогда всё будет отлично, – сказала мама.

– Давайте уже чай пить, – скомандовал Василёк, который подбежал к столу с Бароном в руках.

При этом он крепко прижимал кота к себе, взяв его под передние лапы так, что хвост волочился по земле. А наш Барон изображал «дохлого» кота: он просто повис на руках у моего брата. Моя мама ахнула:

– Василий, ты зачем притащил этого кота? Таких огромных котов я ещё не видела. Ну-ка, оставь его во дворе и иди вымой руки, сейчас будем именинный пирог кушать.

Василёк бросил Барона на пол и убежал в ванную. Мы все оживились, стали убирать тарелки и расставлять чашки, которые я достала из буфета в гостиной. Мне очень нравились эти большие чашки с изображением разных ягод. И моя бабушка Нина тоже любила из них пить чай, но хранила только для особых случаев. Вот сегодня был именно такой случай, поэтому я с особым настроением ставила чашки гостям. И опять Барон подлез под ноги, когда я поставила последнюю чашку на стол. От неожиданности я вскрикнула, Юрка с Лёшкой даже подпрыгнули на месте.

– Что, опять этот обжора путается под ногами? – спросила бабушка. – Ведь я его уже кормила. Гони, внучка, кота из дома, пусть во дворе прохлаждается. Представляете, какой он жадина.

И бабушка стала нам рассказывать, что сегодня утром, как только она ему и Азе налила молоко в их миски, этот кот, ещё не допив до конца своё молоко, отодвинул кошечку и стал лакать из её миски.

– Я уже унесла его миску подальше, но было мало толку, – рассказывала бабуля, – он хоть изредка, всё равно подбегал к её миске. При этом кот своей мордой просто отодвигал кошку от её порции молока.

– А как она на это реагировала? – спросила Лена.

– Кошка спокойно сидела и ждала, пока Барон насытиться.

– И что, – спросила я бабулю, – ты дальше смотрела на это безобразие?

– Нет, – ответила бабушка Нина, – я взяла Азу в дом и уже здесь, на кухне, её спокойно накормила.

– Это он из ревности так себя ведёт, – сказала мама.

– Ха-ха-ха, – засмеялся мой папа, – ты хочешь сказать, что, если бы я тебя ревновал, был бы толстяком?

– Хватит вам спорить, – сказала Наталья и принялась нарезать пирог. – Ну-ка, помогайте.

И она стала передавать нарезанные кусочки пирога. Мы все налетели на именинный пирог как осы на мёд и с удовольствием его поедали. С ароматным и душистым чаем из самовара он казался ещё вкуснее. Мои друзья жевали куски пирога, отхлёбывая чай из больших чашек, на которых красовались ягоды земляники, малины и клубники. Видно, эти изображения вызвали у моей бабушки воспоминания о клубнике. И она похвалилась всем присутствующим, что у неё этим летом получилось очень вкусное клубничное варенье.

– Может, положить к чаю? – предложила она.

– Нет, – запротестовали ребята, – с нас и конфет достаточно.

– Да, – с набитым ртом подтвердил Василёк, – смотри, какая большая коробка!

Все посмотрели на Васю и усмехнулись: он весь перепачкался шоколадом. Я протянула брату салфетку, а мама стала его вытирать. Василий скривился, отхлебнул чай из чашки и убежал во двор. Уже на ходу он крикнул:

– Спасибо за обед, я тороплюсь на качели!

Лена наклонилась и шепнула мне на ухо:

– Я бы тоже не прочь на качелях покачаться.

– Потерпи, – пошутила я, – пусть Василёк наслаждается, мы с тобой ведь уже открыли качельный сезон.

Алексей услышал мои слова, улыбнулся нам с Леной и обратился к моему отцу:

– Очень добротные качели вы, Иван Сергеевич, здесь установили.

– Да, их ещё дед покойный сделал, я только отреставрировал, но сейчас не об этом.

И мой папа вначале серьёзно посмотрел на маму, затем спросил:

– Знаешь ли ты, Оля, ведь наши ребята клад нашли…

Моя мама сделала квадратные глаза и ответила:

– Да это всё легенда. Какие клады в этой деревне? – с иронией произнесла она, потом откусила пирог и стала его нахваливать.

Наталья Петровна всех нас обвела пристальным взглядом и произнесла:

– Так это правда?!

– Да, – ответил Юрий, – мы всё утро пытались вам об этом сказать.

– Но нам никто не верит, – поддержала его я.