— Миша я согласна на то, что ты мне предложил вчера, помнишь? Я согласна, — Она присела рядом с Натальей. — Мы с тобой будем вместе, как ты хотел. Вероничка будет счастлива, ты же хочешь ее увидеть?

Он кивнул.

— Я тоже хочу увидеть ее. Я люблю ее больше жизни. Пожалуйста, помоги.

— Не могу.

Миша плакал и дрожал, все больше сбиваясь в клубок. Катарина взяла его руку и поцеловала.

— Мишенька, прошу тебя. Родненький. Мы не хотим умирать.

— Вы что тут делаете? — Сказал высокий женский голос сзади.

Это была Карина Порше. Она стояла, держа руки на поясе, выпучив силиконовую грудь перед собой, как подставку под поднос.

— Греем еду, — Катарина встала к духовому шкафу.

— Ты слышала, что сказал Пророк? — Карина Порше схватила Катарину за волосы и вонзила лицом в дверцу духового шкафа. Стекло треснуло. — Или ты решила, ты выше его, демонша? Или может ты решила испортить ему вечерию?

Кровь потекла у Катарины из носа.

— Мы сейчас все принесем — Наталья встала к тележке, опустила голову покорно.

— Потускухи дьявольские. Если я вернусь сюда еще раз вам не жить.

Карина Порше ушла. Катарина разрыдалась.

— Ты этим сейчас не поможешь, — Наталья поставила бутылки с водой и пластиковые стаканчики на тележку.

— Я уже ничего не могу. Все равно все умрут.

Как бы она не ошибалась, но она права. Наталья не знала, как помочь Мише. В голове всплыла картинка телевизионных новостей: ее фотография обведена в черную рамку на фоне рыдающих людей и грустной фортепианной музыки. Взрослые мужчины сидят на коленях перед могилами близких, женщины в черных накидках бросаются на закрытый гроб своего ребенка и просят похоронить их вместе с ними. Среди убитых горем людей нет только одного человека — ее мамы. Потому что она не может самостоятельно подняться с кровати. Когда кончаться деньги исчезнет и сиделка — последний близкий человек в ее жизни. Могила Натальи не успеет остынуть, когда рядом окажется еще одна.

Дверь туалета медленно приоткрылась. За спиной выглядывающего Артура, прямо на двери, прикрепленный на пиджак висел труп с откинутой головой и синюшной кожей.

Миша закрыл лицо руками, взвизгнул забитым ребенком.

Артур прикрыл аккуратно дверь и, убедившись в безопасности, прошмыгнул в кухню.

— Ну что с ним?

Наталья не ответила, опустилась на колени.

— Это из-за трупа, да?

— Точно, — вмешалась Катарина. — Он крови боится и никогда не ездит на кладбища.

— У него некрофобия. Ты боишься мертвых?

Миша кивнул и дышал прерывисто, словно захлебывался воздухом.

— Да просто закрой глаза и пошли, — сказал Артур.

— Он в предобморочном состоянии, — Наталья обмакнула салфетку в воду и приложила ему ко лбу.

— Тогда сделай что-нибудь.

— Паническую атаку можно снять транквилизаторами.

Катарина достала аптечку.

— Бесполезно, в обычной аптечке их нет.

— Поговори с ним, успокой как-нибудь, ты же умеешь, — не унимался Артур.

— Я не могу заставить его не бояться! — Наталья вскочила. — Это неконтролируемый страх, фобии уговорами не лечатся. Я не волшебник.

Наталья отвернулась, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Очевидно, что наркотическое воздействие усиливает любые имеющиеся симптомы и щелчком пальца их не прекратить. То, что случилось с Кариной Порше ничто иное как хорошо продуманное, взвешенное, поданное вовремя словесное внушение, сработавшее, как эффект плацебо. Ни о каком божьем промысле и речи быть не могло. В случае Миши этот способ бесполезен.

— Что же за херня такая, — Артур сжал голову руками и сел на кресло. — Я не верю в это. Этого не может быть.

Катарина протянула смятую обойму таблеток.

— Это подойдет?

— Где ты это взяла? — Наталья прочла название.

— Что это?

— Это очень сильный нейролептик.

— Поможет?

— Симптомы то снимет, но у него много побочных эффектов.

— Рискнем, — Артур протянул бутылку с водой.

Наталья выдавила одну таблетку, посмотрела на Мишу и выдавила вторую.

— Эффект будет быстрее, но возможна сильная сонливость, мышечная дистрофия, вплоть до потери зрения.

— Справлюсь. Идите туда, и если что не подпускайте сюда никого пока мы не выйдем.

Наталья поцеловала Артура в щеку.

— Удачи.

Артур кивнул. Таблетки он раскрошил и добавил в стакан с водой. Миша выпил.

Наталья шла следом за Катариной в салон. Иван ждал ее на том самом месте, где она его оставила. Мальчик со страхом смотрел на творящийся вокруг шабаш, но вел себя как настоящий мужчина и не плакал. Как бы он не любил отца, но в нем взрослели твердые отцовские корни.

Таблетки начнут действовать через пятнадцать минут, за это время они должны сделать все, чтобы отлечь Пророка и паломников.

Наталья толкала тележку и раз за разом косилась на Ивана в надежде вновь увидеть в нем Артемку, но он больше не появлялся.

Максимов отвлекался от рассказа старика мыслями о жене. Главное чтобы она успела покинуть дом с детьми раньше, чем туда нагрянет Юля. Не столкнуться ли они лицом к лицу на выходе? Об этом даже не хотелось думать. Юля ни за что не найдет квартиру тещи, она не знает адреса. Но все же мысль об их встрече пугала его. Жену он любил, и знал ее лучше кого-либо. Измену она не простит никогда. Перечеркнутый штамп в паспорте лишит его не только привычной жизни, но и практически всей собственности. Он останется ни с чем, с голой задницей, ненавистный теми, кого любит больше всего на свете.

А старик все говорил. Информацию о случившемся на рейсе из Ванавары он услышал из телевизионных новостей, сразу помчался на вокзал и сел на поезд из родного Петербурга в Москву. Оказавшись в столице, он первым делом отправился в полицию и сообщил, что обладает бесценной информацией (точная цитата) о произошедшем на рейсе 754. Полицейские достаточно вежливо обошлись со стариком и уважительно выперли его из отделения полиции с советом обратиться в «красноярский офис». Решительно протестуя против несправедливости (почти цитата), он отправился в Следственный комитет. Там к нему отнеслись со всей серьезностью и даже дали настоящий совет — обратиться в Следственное управление при ФСБ. Уже к вечеру, голодный и замерзший (точная цитата) он добрался до Лубянки. Там следователь, зевая и поглядывая на часы (сказано с возмущением) вручил ему бумагу с ручкой и попросил всю ту белиберду, которую он быстро наговаривал изложить в письменной форме. По окончанию ему сообщили, что информация будет тщательно проверена и по необходимости с ним свяжутся. На его справедливые претензии по поводу качества работы чекистов, следователь неожиданно оскорбился и в высокомерном тоне попросил старика удалиться. Благодаря природной наблюдательности старик сумел подглядеть в документах на столе имя заместителя руководителя следственного управления Владимира Максимова. С помощью хороших связей, закаленных годами, он получил доступ к справочнику паспортного стола и выяснил адрес Максимова по прописке, где ожидал последние несколько часов под проливным дождем.